Полночный гость - Марлен Сьюзон Страница 16

Ее дочь поклялась, что никогда не повторит подобной ошибки. Но похоже, сейчас – от этой мысли слезы Мэг мгновенно высохли – дочь свернула на дорогу, однажды пройденную матерью. Разве не ту же ошибку в эту минуту совершает сама Мэг, поддавшись обаянию Стивена Уингейта.... если только это его настоящее имя? Ее глупое сердце готово поверить всему, что говорит этот красивый незнакомец, внезапно возникший в ее жизни неизвестно откуда. Но слова – это всего лишь слова. А ведь есть доводы серьезнее. Исполосованная плетью спина, следы кандалов – все свидетельствует против их полуночного гостя. Все говорит о том, что он заслуживает доверия не больше, чем Чарльз Галлоуэй.

Мэг вскочила с табурета, едва не перевернув миску с горохом на кровать. Неважно, что он подумает о ее поведении. Главное – куда-нибудь скрыться. Или хотя бы отойти на безопасное расстояние, не видеть этот обжигающий взгляд, не поддаваться внезапному влечению.

– Закончишь сам, – бросила она через плечо. Мэг кинулась к рабочему столу, громче обычного застучала посудой. Пусть знает, что ей болтать некогда! Вот и лепешки маисовые нужно испечь, и... еще масса всяких дел ждет! Она достала с полки жбан, отмерила муки для лепешек.

– А если бы жизнь сложилась по-другому? – снова раздался голос Стивена. – Если бы вы сохранили и дом, и плантации в Тайдуотере – чем бы ты занималась? Вышла бы замуж?

– Нет! Я никогда не выйду замуж! Стивен в изумлении поднял брови:

– Откуда такая горячность? Неужели всему виной Чарльз и Квентин?

– Не только, – нехотя призналась Мэг. – У меня ведь были поклонники. Довольно приятные молодые люди... наследники соседних с нашей плантаций. Они ухаживали за мной, пока я тоже считалась богатой наследницей Эшли-Гроув.

В желчном голосе матери, когда она обращалась к Мэг, всегда звучал неприкрытый сарказм. Мэг до конца дней не забыть ее слов: «Бедняжка ты моя. Молодые, красивые мужчины никогда не обратят на тебя внимания. С твоей внешностью нечего и надеяться на большую любовь и страсть. Уж лучше бы ты приняла предложение старика Бейлиса. Он-то хоть изменять не будет».

Мэг содрогнулась при воспоминании о пронырливом, с вечно бегающими маслеными глазками судье Натане Бейлисе. Подписав документы на опеку Чарльза, он сполна отплатил за то, что Мэг отвергла великую честь стать его женой.

Наверное, отец тоже не питал особых надежд на замужество дочери. Он не раз предупреждал Мэг о корыстных мотивах ее поклонников. И жизнь доказала, что отец был прав.

«Замуж нужно выходить только по любви, доченька. Жить с человеком, который тебя не любит, – большое несчастье», – часто повторял отец. Уж он-то знал, что говорил! Сам совершил ошибку, женившись на женщине, которая была способна любить только себя.

Папа всегда добавлял, что в один прекрасный день Мэг встретит достойного человека с любящим сердцем. Но она догадывалась, что он лишь утешает дочь, не слишком веря в ее счастливое замужество.

И дочь решила, что скорее останется в одиночестве до конца своих дней, чем согласится на брак без любви и верности.

Решение это оказалось не таким уж и сложным, поскольку ни один из встретившихся в ее жизни мужчин не затронул сердца Мэг. Она считала, что Создатель лишил ее романтической струнки – той самой, из-за которой многие женщины с легкостью теряют голову. Да, Мэг так считала. До тех пор, пока в ее жизни не появился Стивен Уингейт.

– Где же теперь твои поклонники? – мягко спросил Стивен.

– Исчезли вместе с Эшли-Гроув. Ни один из них не затронул сердца Мэг, и все же мужское предательство ее потрясло.

– Все до единого?

– Все, кроме достопочтенного Питера Барнаби. Да и тем двигала вовсе не любовь, а уверенность, что Мэган Дрейк – идеальная жена для священника: скромная, трудолюбивая, невзрачная.

– Но ты и ему отказала? Почему?

– Он меня не любит. А я не люблю его. Изумленный взгляд Стивена так и впился в лицо Мэг:

– По-твоему, брак без любви невозможен?

– Конечно, нет! Любовь и верность – вот то единственное, что для меня было бы важно в браке. Впрочем, это не имеет значения... потому что я все равно не выйду замуж.

– А на какие средства ты жила бы в Тайдуотере?

– Учила бы детей музыке.

– Ты играешь? На чем?

– Больше всего люблю клавесин, но играю еще на виолончели и флейте.

– У вас здесь есть инструменты? Мэг подняла глаза от миски с тестом:

– Только флейта.

Услышав пару дней назад фамилию Мэг, Стивен как-то не связал ее с Дрейками из Эшли-Гроув. И все еще не мог прийти в себя от мысли, что дочь Энтона Дрейка вынуждена жить в такой нищете.

Стивен даже подумал, не рассказать ли ей всю правду о том, как он попал к Гираму Флинту... но в конце концов промолчал. Вряд ли Мэг поверит, что ни в чем не повинного человека объявили отъявленным преступником и отдали на каторжные работы.

– Если ты сейчас же не займешься горохом, – неожиданно прервала его мысли Мэг, – ужина нам не видать.

Стивен беспомощно уставился на миску. У Мэг здорово получалось... Нужно было присмотреться, как она это делает.

– Покажи еще разок.

Мэг потеряла дар речи от неслыханной просьбы. И от возмущения.

– Ты что же, ни разу в жизни не видел, как лущат горох?! – накинулась она на Стивена.

Вот дьявольщина! Да он и на кухне-то ни разу в жизни не был. Среди английской аристократии не принято общаться с челядью в подсобных помещениях.

– Как-то не пришлось, – буркнул Стивен. Опять в глазах Мэг он будет выглядеть ни к чему не приспособленным, бесполезным человеком. Лишней обузой, свалившейся неизвестно откуда ей на плечи.

Мэг подошла к кровати, взяла из миски стручок и продемонстрировала эту простейшую операцию. Стивен с восхищением следил за точными и быстрыми движениями ее пальцев. Такие миниатюрные, изящные ручки... и как же много они умеют делать!

– Ну? Понял? Справишься? – поинтересовалась она, точно у безнадежного идиота.

В его ответе гордости было больше, чем уверенности:

– Конечно! Проще простого!

– Вот и отлично. – Мэг вернулась к столу. Стивен попытался расщепить верхушку стручка, но задача оказалась далеко не такой простой. Это у Мэг все выходило легко и естественно и руки буквально летали над миской с горохом. Пальцы Стивена, неуклюжие, неловкие, наотрез отказывались повиноваться. А чертовы горошины стреляли из стручка куда угодно, только не в котелок.

Сосредоточенно сдвинув брови, Стивен как мог расщеплял один стручок за другим, невольно возвращаясь мыслями к отцу Мэг. В Тайдуотере ходило немало рассказов об Энтоне Дрейке, одном из тех редких людей, которые вызывают всеобщую любовь и восхищение.