Любовь под луной - Саманта Джеймс Страница 16

Оливия и понятия не имела, что были и другие глаза, которые отлично видели эту сцену от начала до конца. Глаза, которые ни на минуту не отрывались от них обоих.

Часом позже она сидела на деревенской лужайке, поджав под себя ноги в туфельках. Пышные юбки волной раскинулись вокруг нее. Деревенские ребятишки окружали ее. Был среди них и Колин, сынишка Шарлотты. Сияющие восторгом глаза на слегка смущенном лице мальчика казались огромными, а волосы были такими же огненно-рыжими, как и у его матери. В ответ на вопрос Оливии, хочет ли он научиться читать и писать, он только молча закивал, но с тех пор едва ли решился пробормотать хоть слово, хотя урок уже подходил к концу.

Положив на колени небольшую грифельную доску, Оливия писала букву за буквой, время от времени поднимая доску высоко над головой, чтобы всем было хорошо видно.

– Кто-нибудь может мне сказать, что это за слово?

– «Колин», – храбро ответила Джейн, дочка местного фермера. Джейн уже почти сравнялось тринадцать, и она была самой старшей среди учеников Оливии. Девочка аккуратно являлась на урок каждое воскресенье, приводя с собой трех братьев и двух сестер, которые были младше.

– Замечательно, Джейн. Итак, я написала «Колин». – Оливия, заметив, как просияло лицо малыша при звуке его имени, ласково улыбнулась ему. – Колин, ты видишь, что здесь написано?

Мальчик снова закивал.

– Видишь, Колин, так пишется твое имя. Скоро ты сам сможешь прочитать его. И написать тоже, не так ли?

Маленькая головенка снова быстро-быстро закивала.

– Очень хорошо. Ну а теперь, если вы все...

Оливия осеклась, заметив, что глаза всех сидевших вокруг нее вдруг дружно уставились на что-то за ее спиной. Маленькая Люсинда испуганно юркнула за спину старшей сестры. Даже Джонни, который вечно шептался и пересмеивался со своим соседом, вдруг замолчал.

По спине у нее побежали мурашки. Даже не оглядываясь, оназнала, кто находится у нее за спиной.

«Цыган».

Она не ошиблась. В двух шагах от нее, возвышаясь в седле, молча сидел Доминик Сент-Брайд. Огромный жеребец, черный как ночь, без единого пятнышка, был под стать хозяину. Сидя в седле, граф казался настоящим исполином...

Оливия сделала глубокий вдох, перед тем как поздороваться. У нее не было ни малейшего желания выглядеть испуганной или невоспитанной в глазах деревенской ребятни. Но прежде чем она успела открыть рот, в толпе малышей вдруг зазвенел голосок Джонни Крейвена:

– А я знаю, кто вы такой! Вы «цыган»... цыганский граф.

Оливия с радостью провалилась бы сквозь землю. Джонни не понимал, что иногда бывает лучше придержать язык. Ей это было известно, и сейчас она лишний раз получила возможность в этом убедиться. Хорошо бы зажать несносному мальчишке рот, пока он не успел ляпнуть что-нибудь еще более ужасное.

К ее величайшему изумлению, Доминик Сент-Брайд, кажется, нисколько не обиделся. И не рассердился. Оливия от удивления приоткрыла рот. Она готова была поклясться, что на его лице не отразилось ничего, кроме легкого удивления.

– Это правда? – послышался еще чей-то голос. – Вы и есть «цыган»?

– Да, это так.

К удивлению Оливии... и, надо сказать, разочарованию... он, судя по всему, не собирался уезжать. Вместо этого он спешился и направился к ним, держа поводья в обтянутой перчаткой руке.

– Но одет-то он вовсе не как цыган, – последовало замечание Люсинды, которая, расхрабрившись, вынырнула из-за спины старшей сестры. Сказано это было достаточно громко, и, заметив, что все ее слышат, девочка смущенно вспыхнула.

– Это потому, что он всего лишь наполовину цыган, – важно заявила старшая, Джейн, погрозив сестренке кулаком. – У старого графа, его отца, не было других сыновей, потому что цыганка наложила на него проклятие. Поэтому он взял этого из цыганского табора, чтобы сделать из него своего наследника и... джентльмена.

Оливия от волнения едва могла дышать. Разумеется, ей уже не раз приходилось слышать подобные сплетни, но сейчас впервые стало интересно, что он на это ответит. Будет ли все отрицать? Или признает, что это правда?

– Ты прав, малыш. Мой... отец, – выговорил он с некоторым трудом, будто само слово «отец» было ему ненавистно, – и в самом деле забрал меня у цыган. – Голос Доминика звучал тускло, почти безжизненно. – А одеваюсь я так потому, что в Лондоне едва ли поняли, если бы граф Рэвенвуд вдруг появился в свете, одетый как цыган!

– Тогда кто вы такой на самом деле? Граф? Или все-таки цыган?

– И то и другое, серединка на половинку! И граф, и цыган! – громко заявил кто-то из ребятишек.

– А сколько вам было лет, когда отец забрал вас из табора? – Любопытство Томаса, по-видимому, не знало границ.

– Двенадцать, – вежливо ответил Доминик.

– Ух ты! – присвистнул Томас. Почти столько же, сколько мне!

– Не ври, Томас Шелтон, – возмутилась Джейн. – Тебе сравняется двенадцать только осенью!

Томас украдкой показал ей язык. Оливия сердито погрозила им пальцем.

– А почему цыгане вечно кочуют с места на место? – Любопытный Томас, должно быть, решив увести разговор в сторону от опасной темы, снова пустился в расспросы.

– Так им никому не нужно подчиняться. Они свободны, как ветер, едины с миром и природой, вольны идти, куда хотят, и жить, где хотят. А потом есть такая пословица: «Одному Богу известно, что сулит нам завтра». Вот они и не задумываются о том, что сулит им будущее, делают что хотят и когда хотят.

– А мой папа говорит, что они бродят потому, что их отовсюду гонят. – Склонив голову набок, Томас выжидательно уставился на Доминика.

Легкая тень скользнула по его лицу... скользнула и пропала так быстро, что никто, кроме Оливии, этого не заметил. В конце концов она решила, что ей показалось.

– Так думают многие, не только твой отец. Но они ошибаются, – сказал он, наконец. – Они кочуют потому, что просто не могут по-другому. Так было всегда, поверь мне. Это их жизнь...

– У них и домов-то нет. – Расхрабрившись, Люсинда вынырнула из-за спины сестры и уселась рядом с Джейн. – Они живут в повозках, а ночуют в шатрах.

– Цыгане называют их vardo, – поправил ее Доминик, – а у тех, кто победнее, вместо крыши лишь небо над головой.

– А что же они делают, когда идет дождь? – удивился кто-то.

– Мокнут, – просто ответил он.

Ребятишки дружно расхохотались. Доминик опустился на одно колено, чтобы было удобнее разговаривать. Только увидев его так близко от себя, Оливия смогла заметить искорки смеха в этих невероятно синих глазах.

– Они говорят на каком-то чудном языке, – вступил в разговор еще один мальчик.

– Он просто кажется вам чудным, потому что вы его не знаете. Они говорят между собой по-цыгански.