Подарок судьбы - Вера Копейко Страница 16

— А что тебе мешает? — Викины брови спрятались под густой каштановой челкой.

— Я думала еще немного пожить ради удовольствия.

— Но это тоже будет удовольствие. Только другое.

— А как же мне... если он...

— А ты ему скажешь, что хочешь ребенка, и он возьмется за дело по-настоящему. — Вика повернулась к подруге, лицо ее было свежее, нежное, в глазах ни тени сомнения. — Ты родишь наследника сосисочной империи, разве Павлик не этого от тебя хочет?

— Да конечно хочет. Он давно просил, потом перестал, согласился еще подождать.

— Так чего тогда ты сама от него ждешь? Вот он и радует тебя раз в три недели.

— Я подумаю.

— И думать нечего. Приступай к исполнению. Советую как профессионал, если не хочешь лишних проблем с самой собой. Ну что, нам пора? Я готова.

Вика взглянула на себя в зеркало, потом вдруг вообразила рядом с собой Петра.

— Да, между прочим, знаешь, кого я встретила в Лондоне?

— Кого? — отозвалась Света из арочного проема, ведущего в кухню.

— Одного из твоих многочисленных гостей. Он был у тебя на последней субботе, перед моим отъездом в Лондон. Как я выяснила, его зовут Петр Суворов. Нам пришлось познакомиться — представляешь, какая радостная неожиданность — встреча соотечественников за рубежом, — засмеялась Вика.

— А, то-от. Да, мужик с фактурой, — одобрительно отозвалась Света. — И с деньгами. Я слышала, он очень деловой.

— Еще бы. Если занимается оружием. Из Лондона улетел в Германию.

— По-моему, это он вывел Павлика на немца. Я не особенно вникала, но кажется, немец хочет запустить производство колбасы из дичи.

— Правда? Павлика это должно заинтересовать, понимаю. — Вика почувствовала, как ее охватывает профессиональный азарт. Как интересно все сходится. — И этот немец надеется запустить линию на заводе Павлика?

— Павлик этого очень хочет. Если ты сможешь убедить этого немца в респектабельности хозяина, то есть Павлика, ну как ты это умеешь... тогда надежды Павлика осуществятся.

— Я сегодня буду называться референтом?

— Да. Павлик просил передать тебе, что этот немец обожает собак...

— Я про это уже слышала.

— И он надеется, что у тебя будет при себе портрет твоего ягд-терьера.

— И правильно делает. Морда Торика всегда при мне. — Она похлопала по кожаной сумке. — Павлик намерен его показать гостю?

— Да, уже за кофе. Он хочет предложить немцу еще одно дело — выпускать корм из дичи для охотничьих собак, и твой Торик ему нужен как приманка.

— Я думаю, портрет Торика вполне способен украсить коробки с собачьей едой. Но, как и всякая фотомодель, он попросит гонорар.

Света засмеялась.

— При таком коммерческом директоре, как ты, Торик не прогадает.

Они вышли от Светы и поехали в офис Павлика на переговоры с немцем.

6

— Господи, ну наконец-то! Это животное совсем извелось и меня извело! — Сосед Володя отпустил рвавшегося с поводка Торика к Вике.

Песик кинулся бы ей на шею, если бы мог подпрыгнуть на полтора метра, чтобы оказаться на уровне шеи своей высокой хозяйки. Но ничего не поделаешь, ноги коротки. Вика бросила сумку у двери и наклонилась к ягд-терьеру.

— Ну здравствуй, здравствуй, мой дорогой дружок. Скучал, да? И я тоже скучала. — Она взяла собаку на руки, Торик высунул горячий язычок и лизнул ее в щеку, он знал, что она не разрешает ему обычно лизаться, но сейчас не удержался.

Хозяйка не отстранилась, не стала ругаться, потому что ей это напомнило другое прикосновение, другого языка, но не менее горячего и страстного.

— Ты хорошо себя вел? — строго спросила она песика и, улыбаясь, ждала ответа от Володи.

— Да нормально, нормальный парень, — пробасил Володя. — Вот сейчас мы узнаем, как ты сама себя вела, хорошо ли. А если нет...

— То ты не дашь мне путевки на вальдшнепов на весеннюю охоту. Но ничего не выйдет! Я потратила полдня, чтобы найти твою дурацкую улочку и твой роскошный «Голланд-Голланд».

— Ага, не дурацкий, а роскошный. Понял.

Вика только развела руками.

— Обманывать нехорошо. На самом деле, это нечто. Тебе самому туда надо ехать, Соколов.

— Ну вот когда с вас взносы станем брать в долларах, тогда и поеду. А теперь давай мне книгу и каталог.

— Будет сделано! — Вика наклонилась, опустила Торика на коврик и дернула молнию сумки. — Получите заработанное!

— Слышь, Морозова из четырнадцатого общества, я не сильно наказал тебя в рублях? — В глазах Володи мелькнуло беспокойство, и всегда добродушное рыхлое лицо вдруг затвердело.

— Ну не в рублях, а фунтах стерлингов, если уж быть точной. Нет, не наказал. А как этот тип, — она прикоснулась носком туфли к подбородку Торика, — дал тебе прикурить? Выл ночами?

— Да что ты, что ты. Он просто ангел во плоти. Пел, не выл. Разве это вытье? — Он засмеялся, жадно прижимая к себе книгу о старинной английской оружейной фирме «Скотт». — Вот уж не думал, что такая у меня когда-то будет. А каталог — красота. И в пакете-то каком, ну, Морозова, я твой вечный должник.

— Я не премину воспользоваться, ловлю на слове.

— Да я тебе разве когда отказывал?

— Теперь уж никогда. И Торик тебя любит. Буду оставлять его на тебя, пока снова не женишься. А то что жена сказать может? Такой, как Мария, больше не найдешь. Это я тебе говорю.

— Да я бы ей тоже сказал пару ласковых.

— Так ты и сказал, иначе с какой бы стати она ушла от тебя в никуда?

— Ну сказал.

— Жалеешь небось?

Володя помолчал, потом пожал плечами:

— А как не жалеть? Она баба хорошая. И ей без меня хуже, чем со мной.

— Тогда в чем дело?

— В чем? В гордости, наверно.

— В чьей?

— Ох, Морозова, не бери с меня такую большую плату. Знаю, ты хорошо относилась к Машке, но не трави душу.

— Наоборот, не плату я с тебя хочу брать, а тебе приплатить. Ну и себя не забыть.

— А тебе-то какой резон волноваться?

— Ты разве не знаешь, какая я корыстная? Мария моего Торика очень любила, а ты нет. Теперь ты его полюбил, а если Маша вернется, значит, у меня нет никакой заботы — с кем его оставить.

Володя засмеялся.

— Ну ты и хитрованка, Морозова, каких свет не видывал.

— Ладно, живи, Владимир Степанович, дальше. Если заскучаешь, приходи в гости к нам с Ториком. Мы тебя немножко отогреем.