Родовое влечение - Кэти Летт Страница 16

– Надеюсь, трахаются они лучше, чем играют, – заявила она. – Мужской залп в среднем длится всего три секунды. – Ее мужа очаровали собственные ботинки. Он внимательно изучал их вздернутые носы. – И никакой игры у сетки. Не успеешь и глазом моргнуть, как уже «Спасибо, мэм». – Другие женщины, сидевшие за столом, согласно закивали.

Пивной барон с таким усилием сдерживал себя, чтобы не вспылить, что у него от напряжения вытянулось лицо. Вокруг его рта пролегли гневные складки, напоминавшие крысиные усы.

– Не ждите от нее, черт побери, разумных высказываний. – Металлические нотки в его голосе свидетельствовали о крайней степени злости. – Она сидит на ЛРТ. Разве вы не знаете? Это вытяжка из мочи беременной кобылы.

Его жена вновь погрузилась в молчание и принялась яростно жевать свою губу, ухитряясь при этом улыбаться. Теперь Мэдди поняла, откуда все эти украшения. Это были боевые награды за храбрость перед лицом адюльтера, пренебрежения и унижения. Прежде чем Мэдди успела под столом врезать пивному барону «шпилькой» по яйцам, он неожиданно проявил интерес к трибуне. С коротким «Идешь, лапушка?» он сдернул жену со стула. Сразу после этого начался исход гостей от стола, и Мэдди, оставшись одна, отправилась на поиски Джиллиан. Она извлекла ее из объятий господина с ярко-розовым пробором. Он был большой шишкой в области переработки радиоактивных отходов.

– Кажется, это оно, – восторженно проговорила Джиллиан, когда они вышли на солнышко. – Майло Роксбург. Между прочим, он рыцарь. Его дважды посвящали в рыцари!

– Роман на два рыцаря, да? – кисло сказала Мэдди.

– У него собственная площадка для крикета! Ты хоть представляешь, сколько она стоит?

– Послушай, Джиллиан, я больше не поеду с тобой на сафари. – Джиллиан пребывала в таком экстазе, что легко перепрыгивала через ступеньки. Мэдди же спускалась за ней тяжелой поступью. – Да и тебе не следует ездить. Ты видела тех женщин? Неужели ты действительно хочешь стать одной из них?

Их продвижение было остановлено одетым в униформу дежурным, несшим вахту у нижнего яруса трибуны.

– Ш-ш-ш… – Он приложил палец к губам, призывая их к молчанию.

– Хочешь обречь себя на то, чтобы постоянно втягивать живот?

– Что? – Улыбка Джиллиан исчезла, чары разрушились. – Я выгляжу толстой?

– Эти мужики – настоящие бандиты. Алекс прав. Они обаятельны, как Эскадрон смерти. [21]Неудивительно, что он согласен умереть, лишь бы не оказаться рядом с ними.

Джиллиан повернулась боком к Мэдди.

– Про меня можно сказать, что я втягиваю живот?

– Уж лучше влюбиться в парня, у которого нет даже ночного горшка, чтобы пописать, чем иметь дело с ними.

– Я говорила тебе, что подумываю о липосомации живота. Это единственный способ убрать этот уродливый жир.

По мнению Мэдди, лучший способ убрать уродливый жир заключался в том, чтобы выкинуть всех этих халявщиков из палатки «Скай ТВ». Но прежде чем она успела поделиться своей мыслью с подругой, стадион огласил рев толпы, что свидетельствовало об окончании сета. Казалось, с огромной скороварки сорвало крышку. Джиллиан увлекла Мэдди к забронированным для них местам в самом престижном ряду. Когда они пробирались мимо группы потеющих лысых бизнесменов, то и дело задевая за их коленки в твидовых штанах, Мэдди подумала, что они очень напоминают яйца в картонке – такие же гладенькие, одинаковые, сидят рядком.

Однако именно ей предстояло стать исходным материалом для яичницы. Раздраженно поправив подушечку, она плюхнулась на свое место и неожиданно краем глаза заметила что-то знакомое в черной шевелюре впереди себя. И в том, как владелец этой шевелюры поворачивал голову. И в изгибе шеи. И его горловой смех показался ей знакомым. Ее бросило в жар, в груди вспыхнула радость, смешанная с яростью.

– Простите, – сказала она, наклоняясь вперед, – но не кажется ли вам, что вы уклонились в сторону от руководящего комитета?

Алекс резко обернулся. Оцепенев, он принялся неуклюже шарить в поисках солнечных очков, потом воровато огляделся, закинул голову и коварно рассмеялся.

– О, да, верно. Он потерпел крушение.

– Но ты-то остался невредим?

– Конечно.

Мэдди посмотрела на спутников своего любовника. Одетые в темные непроницаемые костюмы и зловещие козырьки, они принадлежали именно к тому типу, который «ходит только в накрахмаленных воротничках».

– Я думала, что ты считаешь Уимблдон элитным.

– Да, – Алекс изобразил на лице великолепную серию неторопливых озорных улыбок, – но я также считаю, что очень важно общаться с врагом.

Мэдди внимательнее пригляделась к одному из его спутников. Ее глаза расширились, и в них отразилось недоверие.

– А вон тот – не Руперт ли Мердок?

– Ш-ш… – прошипел Алекс. – Ты же знаешь мою неутолимую страсть к знаменитым австралийцам.

– Алекс, австралиец Руперт Мердок знаменит тем же, чем гунн Аттила.

– Тише, пожалуйста!

Мэдди сосредоточила свое внимание на том, что произносил в нос судья на вышке. Неожиданно тишина, подчеркиваемая монотонным стуком мяча, была нарушена появлением двух воинов Классовой войны, которые пронеслись через корт, неся над собой лозунг «Умри, богатый па-а-длец!» Дежурные и полицейские, вооруженные всем существующим оружием, кроме атомного, бросились в погоню. Папарацци, расталкивая друг друга, спешили занять выгодную позицию. Девочку, подающую мячи, свалили на землю. К ней тут же подскочили врачи из «скорой помощи» и игроки. Судья голосом Дэвида Найвена советовал зрителям сохранять спокойствие, оставаться на местах и не поддаваться панике.

– Итак, он на самом деле существует, – заключила Джиллиан, когда Мэдди села на свое место, спокойная и неподвластная панике. Она кивнула. У нее в желудке возникла странная дрожь. Недостаток настоящего тенниса в том, что нельзя включить повторное воспроизведение. Она была слишком ошеломлена, чтобы должным образом оценить реакцию Алекса. Ей хотелось просмотреть ее еще раз, в замедленном показе.

Джиллиан оглядела Алекса с ног до головы, потом перевела свой практичный взгляд на его обходительных спутников.

– Понятно, – наконец изрекла она. – Итак, он «Дом-на-юге-Франции», «Лучшие-места-в-Уимблдоне» и при этом остается социалистом. Для мальчика из рабочего класса он, кажется, слишком быстро пристрастился к хорошей жизни.

«Да, – холодно подумала Мэдди. – С него все как с гуся шампанское».

Она не выдержала дольше нескольких сетов. Опять наклонившись вперед, она заговорила прямо Алексу в ухо:

– Не задерживайся долго. Завтра у нас большой день.