Во власти обольстителя - Анна Бартон Страница 16

— Посмотри, Роуз, это ведь раскрой для бальных платьев, тех, которые нам помогла выбрать мисс Старлинг. — Леди Оливия подскочила к столу, на котором были разложены куски материи. Выхватила из стопки кусок ярко-розового шелка и приложила к щеке. — О, какая прелесть, правда ведь, мисс Ханикоут? — Оливия взяла Аннабелл за руку и пожала, словно портниха была не служанкой, а доброй подругой.

— И правда, прелесть, — ответила Аннабелл. Кроме Дафны, до нее никто вот так не дотрагивался уже бог знает сколько времени. Аннабелл вдруг охватило чувство вины, и она осторожно высвободила руку.

Леди Роуз тоже подошла к столу, встала рядом с сестрой и с улыбкой принялась разглядывать разложенные поверх разных портновских принадлежностей куски материи. По этим деталям кроя уже вполне отчетливо можно было представить, какой будет юбка у платья, каким — лиф. Небесно-голубой цвет ткани прекрасно подходил к молочно-белой коже Роуз и ярко-рыжим волосам. На взгляд Аннабелл, в фасоне не хватало изюминки, но она попытается уговорить Роуз дополнить платье шарфом через плечо или шалью более глубокого оттенка.

— Потрясающе! — захлопала в ладоши Оливия.

— Пожалуй, — согласилась Аннабелл. Эти девушки совсем не походили на самоуверенных клиенток в магазине. И слава богу! — Так с чего начнем?

Леди Оливия нахмурилась.

— Даже не знаю. Ты что скажешь, Роуз?

Вопрос был задан, хотя Роуз обычно отвечала простым кивком или покачиванием головы. Аннабелл уже подумала о том, как прервать неловкую паузу, но тут заметила жест младшей из сестер.

В такой ситуации Аннабелл очень и очень пригодились бы очки. Она придвинулась ближе и прищурилась. Леди Роуз вытянула перед собой руку, растопырив пальцы второй руки, изобразила ею чашку и сделала вид, что ставит ее на ладонь, как на блюдце.

— Господи, ты абсолютно права, — воскликнула Оливия. — Я совсем забыла о приличиях. — Высунувшись в коридор, она остановила шедшую мимо служанку. — Джуди, пожалуйста, принеси нам чаю. Захвати сдобу и масло. — И вернулась к Аннабелл с Роуз. — А пока давайте поболтаем.

Аннабелл заколебалась, но Роуз мягко взяла ее за руку и потянула к огромной кушетке под окном. Подложив подушки под спины, они все вместе уселись на выцветшую, но удобную кушетку. Аннабелл оказалась в том месте, куда падало солнце, и оно сразу стало припекать ей шею. Эта мастерская, которая получилась из бывшей детской, выгодно отличалась от той, что была у нее в магазине. Тут было светло и не толпился народ. И уж совершенно точно, она была несравненно лучше тюремной камеры. Между лопаток Аннабелл пробежал холодок, красноречиво напомнив ей о том, почему она оказалась здесь.

Аннабелл откашлялась.

— Я думаю, что сначала мы закончим эти два бальных платья. На них уйдет, наверное, дня три, не больше. Если мы решим украсить их вышивкой или чем-нибудь в этом роде, потребуется еще один, четвертый день. — А если она не найдет свои очки, может, потребуется и больше времени.

— Уверена, что все пройдет отлично, — заметила леди Оливия с вежливым интересом. Леди Роуз кивнула головой, и Аннабелл продолжила:

— А потом по одному наряду в неделю для каждой из вас. Вы сами решите, что для вас важнее всего, но мне кажется, вам потребуются платья на утро, для прогулок и вечерние туалеты. И конечно, все, что обычно надевают вместе с платьями: корсажи, ротонды, накидки, мантильи, нижние рубашки и так далее. — Одно перечисление того, что Аннабелл предстояло сшить, могло привести в уныние. Предприятие амбициозное, но она была решительно настроена на то, чтобы выполнить все условия договора с герцогом и вернуться домой к мамочке и Дафне. В присутствии сестер Шерборн Аннабелл еще больше скучала по своим близким. — Чтобы все сидело отлично, вам придется выдержать по две-три примерки в неделю. Но в конце третьего месяца у каждой будет по десять новых платьев. Как вам это?

— Звучит потрясающе, если бы не примерки. Правда, у нас с сестрой нет никаких особых дел, правда, Роуз? И еще, ведь это кошмарный объем работы. У вас есть помощница?

Аннабелл постаралась не расхохотаться.

— Нет. Работы много, но мне нравится придумывать и шить платья. Это такой… благодарный труд.

Роуз смотрела на нее словно завороженная. Даже без очков Аннабелл поняла вопрос в ее глазах.

— Красивый наряд делает женщину счастливой. Это заметно по выражению лица, и тогда я тоже становлюсь счастливой. Не поймите меня неправильно, само по себе шитье занятие нудное — мозги окоченевают, если угодно, — однако работа иглой даже может успокаивать…

— Если только нить не завяжется в узел, который нельзя распутать, — содрогнулась леди Оливия, очевидно, у нее имелся такой опыт.

— Верно, — согласилась Аннабелл. — Узлы — это просто проклятие какое-то. — И они расхохотались, а леди Роуз молча улыбнулась.

В дверях показался высокий лакей с какой-то кладью в руках, в которой Аннабелл признала свой потертый бежевый чемодан.

— О, — воскликнула она, вставая. — Прибыли мои вещи.

— Заходи, Роджер, — приказала леди Оливия и повернулась к Аннабелл: — Отнести их к вам в спальню?

— Я сама. — Аннабелл не терпелось узнать, есть ли там записка от Дафны.

Роджер зашел в комнату и протянул ей чемодан. Поблагодарив, она торопливо просмотрела вещи. Три простеньких платьица, одно из которых принадлежало Дафне, две рубашки, корсет, чулки, комнатные туфли, щетка для волос, зеркальце, и ни намека на письмо. Сестра, наверное, была слишком занята. Аннабелл вздохнула.

— А где остальное? — поинтересовалась леди Оливия.

Аннабелл вспыхнула.

— За исключением кое-каких мелочей, это все, что у меня есть. — Нахмурившись, еще раз перебрала содержимое чемодана. — Вот только нет моего ночного чепчика. — В спешке выходя утром из дома, Аннабелл оставила его валяться за ширмой, на полу. Ей с трудом верилось, что еще прошлой ночью она спала на диванчике в гостиной. Казалось, что это было в другой жизни.

Леди Оливия решила что-то сказать, но ее отвлекло появление служанки, которая везла перед собой сервировочный столик с чаем. Леди Роуз наполнила чашки, и каждая взяла себе по теплой масленой булочке. Аннабелл не могла припомнить, когда ей доводилось есть так много за один день.

Как нарочно, когда она засовывала в рот последний кусочек вкуснейшей булочки, в комнату широким шагом вошел герцог.

— Оуэн! — воскликнула Оливия. — Присядь. Ты должен выпить с нами чаю.

Чтобы не поперхнуться, Аннабелл сосредоточилась на своей чашке. Сначала ее застукали спящей, теперь вот наслаждающейся чаем — и все это в первый рабочий день!

Герцог оглядел всех, и пока сестры ждали, примет ли он приглашение, Аннабелл задумалась.

Значит, его зовут Оуэн. Узнать его имя не бог весть как важно, хотя довольно забавно то, что пугающе суровый герцог Хантфорд был для своих сестер просто Оуэном. Имя очень шло ему — крепкое, округлое, с четкой согласной на конце.