Поцелуй бабочки - Натали Вокс Страница 16

— Эй… — Этот возглас вернулся к ней злорадным эхом.

Ах, как глупо… Кто-то должен был знать, что она внизу. Рико, например… Да, но ведь Рико отправился в институт, и Одри осенило: Витторио ушел через катакомбы, а рабочие, не зная, что она внизу, закрыли и заперли все выходы.

Но ведь Витторио мог отправиться в институт, правда? Там он встретился с Рико, отчим встревожился, ужасно разволновался и отправился искать людей, которые могли бы снять крышку и выпустить Одри. Конечно, если встреча уже закончилась. И если Витторио нашел его.

А если нет? Предположим, встреча затянулась до поздней ночи. Ничего страшного, Одри, сказала она себе. Парой часов больше, парой меньше. Ты ведь не знаешь, сколько времени пролежала без сознания.

Она подняла руку и осторожно прикоснулась к виску. Все нормально, если не считать небольшой шишки и головной боли. Ну что ж, Одри, остается только одно: сидеть на месте и ждать. Ни в коем случае не соваться в проходы, которые могут завести черт знает куда — как тех двух туристов, которые потерялись в прошлом году, внезапно вспомнила она. Их искали два дня. Без глупостей, Одри! Никаких двух дней.

Даже если по каким-нибудь причинам встреча затянется до полуночи, Рико всполошится, когда придет домой и узнает, что она не вернулась. Мать тоже будет волноваться. А вдруг они лягут спать и начнут поиски только утром?

Она почувствовала, что близка к истерике, и попыталась успокоиться. Подсчитать, сколько прошло времени, было невозможно, поскольку она не видела стрелок: судя же по ее ощущениям, прошло несколько часов. Постепенно Одри начали слышаться какие-то странные шорохи, похожие на шепот, и у нее побежали мурашки по спине. Что это? Шаги? Чье-то дыхание?

— Витторио! — вскрикнула она. Из пустых проходов донеслось это и напугало ее еще больше. — Витторио, — прошептала она. — Пожалуйста, найди меня…

Сидеть на месте она больше не могла — это было невыносимо. Если над ней Сан-Себастьяно — а так оно и есть, — то прямо за углом должна быть церковь. Может, удастся найти вход в нее? Храмы на уик-энд не закрываются, если она будет действовать осторожно, не поддастся панике и станет держаться уверенно, то сможет выйти туда, а уж в церкви ее услышат, разве нет? Или вернуться к раскопкам? Да, решила Одри, это будет лучше всего.

Когда она попыталась подняться и инстинктивно оперлась о стену, к которой сидела спиной, ее рука неожиданно провалилась в пустоту. В пустоту, где когда-то, наверно, лежал труп. Одри взвизгнула от страха.

Прекрати! Немедленно прекрати! — приказала она себе.

Она поднялась на ноги и прижалась спиной к стене. Думай, девочка, думай. Ты бежала прямо вперед, потом упала, перекатилась и села. Значит, чтобы вернуться ко входу, надо идти налево.

Одри долго шла налево. Слишком долго. Тут она испугалась, повернула и пошла назад. Понимая, что начинает поддаваться панике, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Попробуй еще раз, Одри. Нет. Так ты окончательно заблудишься. Не нужно. Лучше оставаться на месте. Говорят, если заблудился, всегда нужно оставаться на месте.

Закрыв глаза, она попыталась вспомнить план, который видела четыре дня назад, когда впервые посетила катакомбы. Что она успела заметить до того, как упала?

Может быть, она видела что-нибудь? Например, знак рыбы, который уже знали собиравшиеся здесь первые христиане? Или лампу, оставленную древними римлянами, грабившими могилы? Сосредоточься. Видела она что-нибудь подобное? Едва ли. Но если бы она нашла рыбу или лампу — что намного легче — можно было бы попробовать выйти к церкви.

Найти лампу оказалось ничуть не легче. Точнее, просто невозможно. Наверно, ей не повезло с местом. Прошло немало времени, прежде чем она поняла, что безнадежно заблудилась. Одри опустилась на пол и заплакала от страха и отчаяния.

Она всегда считала себя сильной, здравомыслящей, умеющей не терять голову. А теперь, в двадцать девять лет, обнаружила, что боится темноты, боится бродящих здесь привидений и начинает ощущать приступ клаустрофобии!

Кроме того, она с ужасом думала о бесконечных темных тоннелях, разбегавшихся от этого места во все стороны. Тут наверняка кто-нибудь живет — бродячие собаки, крысы… Она широко раскрыла глаза, увидев крошечное пятнышко света… а затем закричала.

— Кто здесь? — спросил голос, лишенный тела.

— Витторио? — изумленно прошептала Одри. С опозданием поняв, что движущееся пятнышко света не что иное, как луч фонаря, она всхлипнула от облегчения. — Здесь! Я здесь! — закричала она как последняя дура. — Это Одри! О, Витторио, я здесь…

— Где? — с досадой переспросил он.

— Здесь! Я вижу фонарь! — Когда свет стал ярче и приблизился, отбрасывая зловещие тени на стены, Одри поняла, что смотрит на камень, украшенный резьбой, и нахмурилась — раньше она его не видела… Тем временем свет исчез.

— Витторио! Витторио!.. — Ее голос эхом прокатился по пустым ходам. — Витторио!.. — отчаянно вскрикнула она. — Вы пошли не туда!

— Близко… близко… близко… — ответило ей призрачное эхо.

Витторио спрашивает, близко ли она?

— Резьба! — прокричала она.

Ох, Одри, ну что ты за дура? В катакомбах полно разных камней. Беспокойно глядя по сторонам и ища, за что бы зацепиться взглядом, она не обнаружила абсолютно ничего. А вокруг было столько ходов! Витторио понадобится несколько часов, чтобы найти ее…

— Зовите… ите… ите… — Эхо стало еще слабее.

Продолжать звать? Да, это имело смысл. Она кричала, пока не охрипла, и с облегчением отметила, что голос Маричелли становится громче и ближе.

— Сюда, — устало повторяла Одри. — Сюда, сюда, сюда… — И вдруг он оказался рядом. — О, Витторио… — Она спотыкаясь бросилась навстречу и крепко обняла Маричелли, впившись пальцами в его спину. — Я здесь…

— Вижу, — сухо заметил он, инстинктивно прижимая ее к себе. — Но почему вы здесь?

— Конечно, потому что искала вас. Но я вовсе не гналась за вами, — глупо добавила она. — А потом я упала и ударилась… Наверно, я пробыла здесь целую вечность. Боже, Витторио, тут выключили свет… — сбивчиво лепетала она, умирая от страха потерять существо из плоти и крови, которое уже не чаяла увидеть, и все крепче цеплялась за него. — Не отпускайте меня!

— Не отпущу. Но почему вам понадобилось искать меня?

— У меня была записка…

— Записка?

— От Рико, а потом кто-то закрыл крышку, и я не могла выйти… О боже, — судорожно вздохнув, прошептала Одри.

Она подняла голову, посмотрела на Маричелли при свете фонаря и поняла, что хочет поцеловать его, прижаться губами к его губам и никогда не отпускать. И то ли она сделала это, то ли он… трудно было понять, кто кого спровоцировал, но внезапно рот Одри ощутил прикосновение его жадных, пылких, горячих губ. Она обвила руками его шею, отчаянно, страстно поцеловала в ответ и сжала в объятиях, которые становились все крепче и крепче.