Жена на время - Мэри Бэлоу Страница 16

Мальчиком маркиз Стаунтон часто испытывал странное чувство: стоит ему переступить порог дома, и потолок в огромном холле начинает давить ему на плечи, как небесный свод на плечи Атланта. Даже через восемь лет он испытал то же, едва переступив порог.

Это было ощущение тяжести и тьмы. И люди, от которых он уже давно освободился, казались ему ночным кошмаром. Они тащили его назад, вниз, на дно. Он начинает задыхаться, глотать воду и понимать, что гибнет. Он был действительно рад, что привез с собой жену, что у него есть такое верное средство для борьбы с их влиянием. И они все были здесь. Он это сразу увидел.

Никто из них ни разу не навестил маркиза Стаунтона в Лондоне за те восемь лет, что он провел там. Это странно. Ведь за исключением детей все они совершеннолетние и занимают определенное положение в обществе. Но старый герцог Уитингсби все еще имел такую власть над своей семьей. Старший сын и наследник покинул семью без его разрешения. Ни одному из детей герцога не разрешалось встречаться с ним, чтобы не подвергаться дурному влиянию. Даже граф Твайнэм был у герцога под каблуком. Он ни разу не привез Марианну в город и не приезжал сам, насколько было известно маркизу. Они никогда не встречались.

Оставив отца, Энтони был вынужден разлучиться со всей семьей, даже с малышкой Огастой. Его заставили сделать такой выбор. Он оставил малышку и двенадцатилетнего Чарлза. Теперь в группе, стоявшей за спиной отца, маркиз заметил девочку. Наверное, это и была та малышка. А очень молодой человек, наверное, Чарлз. Он постарался не вспоминать о том, как часто мучил себя вопросом, особенно поначалу, было ли жестоко с его стороны их покинуть. И как часто его мучило страстное желание повидаться с ними.

Казалось, отец нисколько не изменился за эти годы. Лишь серый оттенок кожи подтверждал, что он не лжет, говоря об ухудшении своего здоровья.

Все это маркиз Стаунтон увидел и почувствовал в первый же момент, как только вошел в огромный холл. И заволновался. Однако он приучил себя вообще не поддаваться эмоциям. И Бог свидетель, теперь, когда это ему так необходимо, он воспользуется своим опытом. Прежде чем пересечь холл и начать сцену воссоединения семьи, маркиз насмешливо оглядел шеренги молчаливых, безукоризненно одетых слуг.

Не было ничего неожиданного. Отец приветствовал возвратившегося сына с холодным пафосом, так, будто тот и не покидал дома с горечью в душе и не прожил восемь лет вдали от семьи. И как Энтони и ожидал, отец не проявил ни неудовольствия, ни восторга при известии о его женитьбе. Свою невестку он приветствовал с безукоризненной учтивостью. Так же поступили и все остальные члены семьи. Но маркиза такой сухой прием даже обрадовал. Будь все по-другому, он не знал бы, как ему смотреть в глаза Уильяму и Клодии, что сказать им. Еще в дверях Энтони заметил их и понял: они – муж и жена. И Клодия стала еще красивее, чем раньше.

Ему доставило огромное удовольствие, больше, чем ожидал, представить свою жену. Ощутить, как потрясен отец. Продемонстрировать им всем, что женился. Женился, в конце концов, по собственной воле, что его при этом ни в малейшей степени не интересовали династические соображения. До этого момента маркиз и сам не понимал, как много причин у него было, чтобы выбрать жену именно таким образом и жениться до приезда домой.

А потом наступил кульминационный момент. Когда экономка уже собиралась увести его жену, она улыбнулась. Нет, даже не улыбнулась, а осветила весь холл теплым выражением своего лица и, несмотря на свою ужасающе тусклую поношенную одежду, внезапно поразила всех своим очарованием. И она назвала его светлость отцом. Это был незабываемый момент. Никто еще не позволял себе такой фамильярности с герцогом Уитингсби. Ни в ее улыбке, ни в словах не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало вульгарность. Просто все это было очень неожиданно для этого дома.

И тут– то у маркиза и родилась идея. Он назвал жену «любимая». Герцог, без сомнения, счел такое обращение вульгарным. Энтони пережил такой триумф, о котором и мечтать не смел.

Он последовал за отцом в библиотеку, но не остался стоять в дверях, как обычно делал раньше, когда его сюда приглашали. Прежде Энтони смотрел на отца, сидящего за своим огромным дубовым письменным столом, соблюдая субординацию. Нет, он никогда не будет больше стоять в дверях. Маркиз Стаунтон подошел к окну и посмотрел на озеро.

– Как поживаете, сэр? – спросил он. Отец не лежал на смертном одре, но, без сомнения, был болен. А именно здоровье отца и послужило причиной его возвращения домой.

Его светлость не ответил на вопрос.

– Вы женились недавно, – сказал он. Это был не вопрос, а утверждение. Маркиз не сомневался, что отцу известно каждое его движение за последние восемь лет, хотя они не написали друг другу ни строчки до того, как герцог в своем письме призвал сына домой.

– Вчера, – ответил Энтони. – Наш союз был скреплен прошлой ночью, – добавил он, внезапно ощутив себя счастливым от того, что сказал истинную правду. Хотя его брак был бы действителен и без осуществления супружеских прав.

– Кто она? – спросил герцог…

– Она была мисс Чарити Дункан, дворянка из Гемпшира, – ответил маркиз. – До замужества зарабатывала себе на жизнь, работая гувернанткой.

– Полагаю, – сказал отец, – вас пленили ее синие глаза, обольстительная улыбка и откровенная наглость?

Обольстительная? Откровенная наглость? Его маленькая серая мышка? Губы у маркиза дрогнули, но он промолчал. Скоро отец поймет, насколько далеко от истины было его первое впечатление от невестки. Хотя ей не повредит улыбаться почаще. Маркиз Стаунтон отвернулся от окна и посмотрел на герцога, сидевшего, как и полагалось, за своим письменным столом. С этой выгодной позиции он обычно вершил суд над слугами и детьми. Как судья, а не как любящий отец.

– Я женился на ней, – спокойно сказал он, – потому что так решил, сэр. Совершеннолетним я стал уже семь лет назад.

– Вы женились на ней, – заметил герцог, – вопреки моей воле и забыв свое происхождение. Вы женились на женщине без родословной и с дурными манерами. Думаю, вы ее очень тщательно выбирали.

– Да, сэр, – сказал сын, чувствуя себя победителем, – по любви.