Сильнее разума - Пола Хейтон Страница 16

— Ну, не то чтобы, — усмехнулся Луиджи. Во всяком случае, не для тогдашних римлян.

Здесь ведь и увеселения устраивались. Смотри, сколько места! До того, как начали строить амфитеатры, здесь проходили бои гладиаторов, предлагаемые народу бесплатно. Помнишь клич:

"Хлеба и зрелищ!"? Однажды Цезарь на радость подданным устроил бой, в котором участвовали триста двадцать пар бойцов. Можешь себе представить? Весьма запомнился современникам банкет сорок пятого года, устроенный тем же Цезарем в честь очередной победы. Банкет, ни много ни мало, на двадцать две тысячи гостей. Длился пир, сама понимаешь, не день и не два. Кстати, о гладиаторах. Если ты еще не устала от камней и развалин, предлагаю посмотреть заодно и Колизей.

— С удовольствием! — воскликнула Мелисса, по достоинству оценившая таланты своего гида.

— Но сначала надень шляпу, а то солнце припекает, — сказал Луиджи и, не дожидаясь ответа, забрал шляпу из внезапно онемевших пальцев девушки и водрузил ей на голову, убрав с глаз непослушные локоны. — Ну вот, — удовлетворенно произнес он, при этом его руки, скользнув вниз, легли ей на плечи и задержались там, — теперь ты под надежной защитой.

"Под защитой"? Что за насмешка! Мелисса застыла на месте, не в силах пошевелиться, даже сквозь ткань ощущая на плечах ладони Луиджи — широкие, теплые, властные. Большими пальцами он легонько погладил ее шею.

И каждая клеточка тела Мелиссы словно запылала огнем. Губы приоткрылись, глаза мечтательно затуманились, зрачки расширились, ресницы затрепетали… Хорошо, что за темными очками не разглядеть!

"Под защитой?" Да она в жизни не ощущала себя настолько беззащитной!

Луиджи, словно опомнившись, убрал ладони с ее плеч.

— Как насчет передохнуть немного и выпить кофе? Вон то кафе выглядит весьма соблазнительно.

Неподалеку от смотровой площадки, на боковой улочке, и впрямь обнаружилось летнее кафе. Такие в Риме встречаются на каждом шагу.

Мелисса и ее спутник уселись за столик под полосатым навесом и заказали кофе и мороженое.

— Ну, как тебе Рим? — не без любопытства спросил Луиджи, поднося к губам чашку с ароматным напитком.

— Изумительно! — чистосердечно призналась девушка. — Я ждала чего-то подобного, но действительность превзошла все мои ожидания.

Словно листаешь назад летопись веков! Но что удивительно: то же самое ощущение глубокой древности, плавно перетекающей в современность, присуще как прославленному Вечному городу, так и маленькой неприметной Сперлонге. И тут, и там одинаково чувствуешь свою причастность к истории. И тут, и там память о былом величии сохраняется одинаково бережно. Что меня поражает, пожалуй, более всего прочего, так это благоговейное отношение современных итальянцев к своему легендарному прошлому. Взять хотя бы тебя… Ты же не историк, не литературовед, не археолог, а способен часами рассказывать о Цезаре и даже Шекспира к месту цитировать!

— Мы, итальянцы, любим свою страну и чтим наследие прошлого, — серьезно кивнул Луиджи. — И тем бережнее сохраняем то, что досталось нам от предков. В Сперлонгу я приехал подыскать место для нового отеля. Курортный бизнес окупает капиталовложения сторицей. Но вкладывать деньги следует с большой осторожностью, чтобы новые сооружения не нарушали общего стиля местности, а, напротив, являлись гармоничным продолжением того, что уже существует испокон веков. С другой стороны, такие места, как Сперлонга, волей-неволей должны вписаться в новую экономику. В сельских областях, в "глубинке" маленькие городишки и села вымирают: жители снимаются с насиженных мест и переселяются в большие города, где с работой проще. Остаются разве что старики. Тем более важно менять такое положение дел, дать людям возможность устроиться, и туристический бизнес здесь оказывает неоценимую услугу… Но, к сожалению, любители легкой наживы готовы строить что попало и где попало, не заботясь о благе здешнего края.

Мелисса слегка нахмурилась.

— Это ты о Джованни? Ей ужасно не хотелось услышать, что Джованни способен наживаться за счет местных жителей, бессовестно эксплуатируя первозданную природу Сперлонги.

— Вовсе нет, — возразил Луиджи. — Его отель спроектирован ведущими архитекторами с учетом особенностей местности и нужд экологии.

Весь обслуживающий персонал из числа местных жителей, а значительный процент прибыли реинвестируется в развитие инфраструктуры города. Джованни владеет отелями по всему миру, но итальянские ему особенно дороги.

Мелисса облегченно вздохнула и просияла улыбкой.

— Я ужасно рада! Он такой, славный, мягкий, душа-человек. Совершенно не похож на жестокого, расчетливого бизнесмена!

Луиджи саркастически усмехнулся.

— В бизнесе Джованни вполне способен проявить необходимую твердость, уж поверь мне!

Я многому у него научился.

Зеленые глаза девушки изумленно расширились.

— Ты? Но ты кажешься на порядок жестче его!

Джованни просто прелесть, иначе и не скажешь!

— С тобой-то он мил и ласков, не спорю, — сухо отозвался Луиджи. Неужели девица настолько непробиваема, что не уловила в его голосе циничную ноту?

Мелисса вздернула подбородок.

— И что в этом удивительного? В создавшихся-то обстоятельствах…

И вновь, как накануне вечером, за ужином в ресторане, девушка вдруг ощутила легкий холодок тревоги.

Если на Римском форуме атмосфера царила торжественно-печальная, даже шумливые туристы, переходя от одних руин к другим, непроизвольно понижали голос, то площадь Колизея просто бурлила жизнью. Поудивлявшись на громадный амфитеатр, этот многовековой символ величия и могущества Рима, на его сектора, и ярусы, и подземные помещения, где держали хищных зверей, Мелисса поняла, что для одного дня у нее впечатлений больше чем достаточно.

Безошибочно почувствовав, что лекции на историческую тему спутницу слегка утомили, Луиджи не стал затягивать экскурсию.

— А теперь, для разнообразия, не пройтись ли нам по магазинчикам? — весело предложил он, выводя девушку из лабиринта каменных ярусов обратно на площадь. — "Сувенирная терапия", так сказать! Со своей стороны, обещаю страдать молча и в нужный момент оказаться под рукой, чтобы исполнить свой священный долг сильного мужчины и заплатить за покупки!

В голосе его прозвучала легкая ирония, как если бы Луиджи дель Кастаньо давно смирился со своей участью: оплачивать женские прихоти.

— Еще чего не хватало! — возмутилась Мелисса. — Сувениры я привыкла покупать сама и тебе вовсе незачем за меня платить!

Луиджи удивленно изогнул брови.

— А я полагал, это завидная привилегия Джованни, — не без ехидства произнес он.

Лицо девушки разом посуровело.

— У меня достаточно своих денег, — отрезала она. — Джованни невероятно щедр и великодушен — умолчать об этом было бы черной неблагодарностью! Но я не живу на его средства!