Бандитский причал - Юлия Бузакина Страница 16

Мрачное осеннее утро. Солнце пробивается сквозь рваные облака, безжалостно светит в окно, не дает сосредоточиться.

Михаил раздраженно отбросил одеяло. Провел рукой по черным волосам и отправился в ванную комнату.

Долго поливал себя контрастными струями душа — то холодным, до мурашек; то горячим, обжигающим кожу.

Но даже вода не помогла избавиться от нехорошего ощущения, которое осталось после сна. Его мучила тошнота.

У Михаила была одна очень странная особенность — он никогда не помнил своих снов. Обычно сны являлись ему несуразицей, которая растворялась вместе с рассветом.

А сегодня ему приснилась Даша. Рядом — смятая алая салфетка, пропитанная кровью.

Такой яркий сон он видел лишь однажды — накануне расстрела его семьи. Родители и старший брат с женой тонули в крови, и в то утро Михаил тоже никак не мог избавиться от тошноты.

Что Даша хотела сказать ему в Москве? Для чего назначила встречу? Сказать, что скучала и до сих пор любит? Но Даша не из тех. Он хорошо ее выучил. Она не станет дважды стучаться в закрытые двери. Слишком гордая.

А он почему-то до сих пор ее чувствует. Как будто между ними осталась незримая связь.

Ледяная струя хлестнула в суровое лицо, но так и не прогнала тошноту.

Разозлившись, он с силой стукнул мощным кулаком по плитке.

Выбрался из ванной, тщательно вытерся полотенцем и надел спортивный костюм.

Набрал номер телефона Виктора, того самого сотрудника, которого назначил следить за Дашей Григорий.

— Михаил Глебович, доброе утро! — оживленно заговорил на другом конце Виктор.

— Планы поменялись. Срочно доставьте нашу подопечную ко мне домой, — без приветствия прорычал Воронов. — Вы поняли? Чем скорее она окажется в безопасности, тем лучше.

— Уже едем за ней, Михаил Глебович. Она сегодня, будто с катушек сорвалась.

— Где вы?

— Только что покинули черту города. Кажется, она направляется в аэропорт.

— Пересадите ее в вашу машину и привезите ко мне. Это очень важно. Она ни в коем случае не должна пострадать.

— Будет исполнено, Михаил Глебович. Я вам на почту информацию прислал. Может, что заинтересует.

— Хорошо, я посмотрю.

Воронов отключился. Звонок тоже мало помог сбить тошноту. Зачем Даша отправилась в аэропорт? Только бы успели ее перехватить его люди.

В голове всплывали воспоминания — одно страшнее другого. Лицо матери, брата, отца — все безжизненные, посиневшие. И кровь… кровь везде. Как же он ненавидел кровь!

В дверях его спальни мелькнула хрупкая фигура Нины.

— Миша, ты завтракать будешь?

— Свари кофе, — хмуро попросил он.

— А яичницу с беконом пожарить?

— Нет, не надо. Только кофе.

— Ну, хорошо, — племянница пожала хрупкими плечиками и исчезла за дверью.

Михаил спустился в столовую. Взял из рук племянницы чашку ароматного кофе.

Мелькали на плоском телевизоре кадры веселого шоу, хлопотала у плиты Нина. А у него сердце не на месте. Приснился сон — жди беды.

— Миша, а те мужчины, что со вчерашнего дня все время что-то прикручивают по всему дому, скоро уйдут? — подала голос девушка.

— Что, раздражают? — ухмыльнулся он.

— Есть немного. Такое ощущение, что совет безопасности ООН решил развернуть на территории нашего дома свою военную базу.

— Они теперь будут постоянными гостями. Это наша новая охрана.

— А, охрана… — поникла Нина.

И уткнулась в экран телевизора.

Михаил отпил глоток кофе и тоже уставился на экран. Почему он до сих пор любит ту, которая оказалась за чертой сразу после того, как его бросили в тюрьму? Она ведь даже не попыталась добиться свидания. А он так ждал ее. Может, и выжил вопреки всему в том аду только потому, что хотел ей в глаза посмотреть. Спросить — почему?! Почему так легко предала его и забыла?

Горечь опалила мощную грудь. Неужели так и будет ее всегда любить, до последнего вздоха? Сможет ли простить ей, что вычеркнула его из своей жизни сразу после ареста?

— Миша, меня девочки в клуб вечером зовут, — снова заговорила Нина. — А потом на ночевку.

— Какой еще клуб? — недобро уставился на нее Михаил.

Вспыхнули карие глаза племянницы воинственным огнем, точно как у погибшего брата.

— Мы просто потанцуем, а потом устроим веселый девичник у Тани, моей одноклассницы. С каких пор танцы и девичник под запретом?

— Хорошо, пойдешь на свои танцы. Только обратно тебя охрана заберет.

— Нет! Я не хочу охрану! Они и дома надоели! Вздохнуть свободно нельзя! И домой я не поеду! Я с подругами на ночевку хочу!

— Или пойдешь с охраной, или останешься дома.

— Ты не можешь мне указывать! Мне уже есть восемнадцать!

— Еще как могу. Лучше просто поверь, не вынуждай принимать меры. Они тебе не понравятся.

— Я думала, мы с тобой друзья, — в сердцах бросила Нина. Громыхнула посудой и направилась к выходу из кухни.

Михаил посмотрел ей в спину тяжелым взглядом. Хотел что-то сказать вдогонку, да передумал.

Набрал охрану.

— С Нины глаз не спускать, — приказал коротко.