Отпуск с последствиями - Юлия Резник Страница 16

– Катя! Это ты? Ну и дождина! Я уж думала за тобой кого-нибудь послать.

– Зачем?

– Тебя долго не было.

– Я решила искупаться. Дождь начался потом. Думала переждать у бара, но поняла, что зарядило надолго, – непонятно зачем оправдывалась Катя. – Пойду в душ, а то я что-то продрогла.

Её и впрямь трясло. Но от холода ли? Навряд ли. Внутри такой пожар бушевал, что запросто мог отопить парочку близлежащих деревень.

– Да постой ты! На тебе лица нет. Случилось чего?

– На пляже чуть не утонул ребенок, – отделалась Катя полуправдой. – Слава богу, с ним уже все хорошо.

–  Куда только его родители смотрели? – возмутилась Люся.

– По-видимому, в телефон. Видите, до чего ваши Инстаграмы доводят?

– Чего? – переспросила Люся, приставив к уху ладонь.

– Ничего. Не берите в голову. Я в душ.

Вымылась Катя быстро. Забралась в постель, но снова встала, чтобы достать одеяло из шкафа. Ей было физически плохо. Ее лихорадило. То в жар бросало, то в холод, отчего даже зубы стучали. Одеяло, которым она никогда раньше не пользовалась, пришлось очень кстати. Катя накрылась с головой и отвернулась к стеклянной залитой дождем стене, за которой раскинулся небольшой садик.

То, что с ней произошло, было ужасно. И толку, что главного так и не случилось? Её падение один черт состоялось. Она хотела этого, она вела себя так, что отрицать очевидное было бессмысленно.

Живот сковало судорогой. Катя подтянула колени к груди, уткнулась в них холодным носом и обвила руками. Она так страшно истосковалась. По мужскому теплу. По этому сладкому ощущению единения. По разговорам. По мимолетно брошенным взглядам – чувственным, обещающим, угрожающим, раздраженным или смешливым. По возможности коснуться невзначай. Обнять, ощущая каждой клеточкой близость. Вдохнуть крепкий мужской дух. Слизать соль с кожи. Наполниться…

И только Миша в этом был виноват! Это он приучил ее. Приучил к тому, что всегда рядом. Врос в нее за столько-то лет, пронизал собой всю ее сущность. А потом бросил! Вырвал без наркоза, с мясом, с кровью… И живи ты, Катя, как хочешь. А как? Как, если разучилась?

– Почему ты ушел, Мишка? Почему? Почему… Почему!

Нет, пожалуй, более эгоистичного чувства, нежели горе. Катя понимала, что жалеет уже себя. И что плачет по себе, не по мужу. Вся ее тоска по нему свелась к одному конкретному вопросу – а как же теперь я? Я, понимаете? Даже не мы с дочкой. Как же я… Как же я? Как же я!

– Катерина! Что это за шум?

Катя выругалась в подушку. Перевернулась, опираясь на локоть, к двери и заорала:

– Я Жанке звоню!

И впрямь схватила телефон. Дочь по привычке долго не отвечала.

– Алло! Привет, мамуль…

– Привет, ребенок. Ты как? Я не слишком поздно?

– Да вообще-то я спать собиралась. У тебя что-то срочное?

Нет. Я просто хотела с тобой поболтать. Отвлечься. Почувствовать себя нужной…

– Нет. Ничего такого, – вздохнула Катя.

– Ну, тогда завтра поговорим. Окей? Я тебе позвоню, после экзамена.

Катя растерянно уставилась на погасший экран. Гадая, ей показалось, или Жанка действительно была не одна? Неужели с Ильей помирилась? И ведь ничего не сказала, партизанка. Обидно! Катя как никогда остро чувствовала, как сильно за время ее отсутствия истончилась их с дочкой связь. И вместо того, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, загналась еще сильнее.

Одна… Она осталась абсолютно одна. Муж умер, дочь выросла. И даже несостоявшийся любовник предпочел ей, смешно сказать, разговор по телефону. Вот и как ему теперь смотреть в глаза?

К счастью, наутро у Кати появился отличный повод отделаться от встречи с Тушновым, если не навсегда, то, по крайней мере, на время. Погода опять внесла коррективы в расписание авиарейсов, а ко всему с жуткой простудой слег директор их здешнего представительства. Катя препоручила дорогого гостя другому гиду и отправилась в офис. А там работы было столько, что все посторонние мысли очень быстро отошли на второй план. Отошли, но не исчезли вовсе. Катя нет-нет да и возвращалась к вчерашнему вечеру. Помимо всех прочих чувств – стыда, смятения и даже негодования, которые она испытывала, ее одолевало и любопытство. Было жутко интересно узнать, кто же ему звонил. И тогда на пляже, и в номере. По всему выходило, что это был один и тот же человек. Кто?

– Кать, двадцать шесть двенадцать и четырнадцать пятнадцать уже на взлетной! – доложил один из сотрудников.

– Отлично. Надо понять, как сдвинется расписание на завтра. Есть какой-то прогноз?

– Пока ничего конкретного.

– Значит, не дергаемся и ждем. Гостей плохими новостями заранее не тревожим.

Получив передышку, Катя взяла телефон. Нерешительно покрутила его в руках, но потом все же ввела в поисковик «Дмитрий Тушнов». По её запросу всплыли тысячи ссылок. Биография, книги и фильмы, многочисленные статьи в журналах. Как русскоязычных, так и нет. Катя начала с Википедии. Ответа на главный вопрос та ей не дала, но прояснила многое. Например, музыкальный вкус Тушнова. Трудно оставаться дилетантом в музыке, когда твой дед – один из лучших дирижёров всех времен и народов. У Димы вообще была очень непростая семья. Сплошь – творческие личности и интеллектуалы. Ну, надо же. Интересно, как это – расти в тени выдающихся и заслуженных? Наверное, сложно. Может, он оттого до такой степени правильный? 

Не давая себе передумать, Катя изменила запрос на более конкретный. «Тушнов личная жизнь». И опять всплыла куча статей. Но и в них – никакой конкретики. Личная жизнь одного из самых востребованных писателей современности была покрыта тайной. Диме приписывали кучу романов, в том числе с голливудскими звездами, но ни одному из них не нашлось подтверждения. А еще очень часто в прессе проскальзывали намеки на его нетрадиционную ориентацию.

«Нет! Нет, быть такого не может!» – бормотала Катя. Хотя, надо заметить, она могла понять, почему вообще появилась такая мулька. Отличная форма Тушнова, его не свойственная другим мужчинам холеность, чувство стиля и образ жизни в целом наталкивали на вполне определенные мысли.

И то, что он ее оттолкнул. Ну, какой бы нормальный мужик упустил шанс перепихнуться?

– Кать, обещают задержку не больше двух-трех часов.

– Отлично. Тогда я, наверное, сворачиваюсь. Дальше вы и без меня справитесь.

– Угу. Разберемся.