Осколки тебя - Янина Логвин Страница 16

Я успеваю войти в класс, где надеюсь изучать предмет «Право», вместе со звонком, и учительница, строгого вида женщина в унылом платье цвета вишни и такого же цвета губами, встречает учеников, стоя у доски.

Ее укоризненный взгляд заставляет меня остановиться и извиниться. Пилар уже сидит за партой у окна, выпучив глаза и вжав голову в плечи, и знáком дает понять (полоснув себя большим пальцем по шее), что мне не поздоровится.

— Здравствуйте, мисс Эдвардс! Простите, что задержалась. Можно сесть?

Надеюсь, моя подруга не ошиблась, и я верно произношу фамилию, иначе не избежать неловкости и ненужных проблем. Обычно новых преподавателей ученикам представляет лично директор, но судя по тому, как проницательно женщина смотрит и как спокойно держится, ей это совсем не нужно.

— Как ваше имя? — спрашивает она, и я отвечаю:

— Лена Холт.

Она сверяет мои слова с записью в классном журнале и разрешает:

— Садитесь, мисс Холт, но учтите: вы получили первое предупреждение. Второе опоздание закончится для вас штрафными баллами и работой с дополнительным материалом. И это всех касается! — повышает голос, оглядывая класс. Протянув руку, показывает мне на единственную свободную парту в крайнем ряду у стены:

— Займите свое место, пожалуйста! Теперь на протяжении всего курса оно ваше!

Я киваю, подхватываю рюкзак и тороплюсь сесть, но внезапно спотыкаюсь, заметив за последней партой, следующей сразу после моей, — Картера Райта.

Он смотрит тоже ошарашено, для него это точно сюрприз не из приятных, и мои ноги едва меня слушаются, когда я опускаюсь перед ним на стул.

Черт! Только не это! Он не мог выбрать тот же предмет, что и я!

В классе всего шестнадцать человек, а в школе большой выбор дополнительных дисциплин для желающих получить аттестат с высокими баллами — макроэкономика, фотография, восточные культуры и психология, иностранные языки. В нашем городе находится один из лучших университетов в штате, поэтому никому не хочется упустить свой шанс.

Так почему именно право?!

Алексу всегда учеба давалась легко, он собирался изучать журналистику, и наверняка бы окончил школу с отличием. Когда Грегори Батлер однажды пошутил, что природа справедливо распределила роли между близнецами — одному дала мозги, а другому кулаки, как Картеру, он обиделся и сказал, что его брат гораздо умнее, чем все полагают, и обязательно это докажет.

Но мне всегда казалось, что старший из братьев рассчитывал на спортивную стипендию, как Николас. Парни из команды по лакроссу просто с ума сходили от прошлогоднего успеха в городском чемпионате, и я слышала, что Райта выбрали капитаном… И вдруг — азы юриспруденции.

От ледяного взгляда в спину лопатки сковало так сильно, что я не могу пошевелиться. При попытке извлечь из недр рюкзака тетрадь и ручку — и то и другое падает на пол, и я застываю в нерешительности, понимая, что не способна их поднять.

— Пересадите ее в другое место!

Мисс Эдвардс как раз заканчивает знакомиться с учениками, когда вынужденно прерывается и поправляет на носу очки.

— Вы что-то сказали, мистер… э-э, Райт? — переспрашивает она, словно не расслышала.

— Да, — слышится глухое и жесткое за спиной. — Я сказал, пересадите Холт в другое место.

Господи, мое сердце подпрыгивает и колотится, как у испуганной лани. Учащиеся класса поворачивают головы в нашу сторону, и я уже готовлюсь вскочить… когда женщина знаком показывает мне остаться на месте.

— Назовите причину, Райт, почему я должна это сделать?

Картер не смущается. Вряд ли что-то или кто-то способен его смутить, судя по холодному тону.

— Мне не нравится видеть перед собой Холт, вот и все.

Он говорит правду, я знаю, что он меня ненавидит, только не могу понять, почему. Однако сейчас я не нуждаюсь в ответе, мне и самой хочется убраться от парня подальше.

— Я не спрашиваю, что вам нравится, — не менее холодно замечает своему ученику мисс Эдвардс. — Я попросила назвать причину.

— Мне плохо видно из-за нее.

— Вот как? — удивление на лице учительницы сменяет скепсис. — Назовите свой рост, мистер Райт.

Судя по заминке, вопрос Картеру не нравится, но он все же отвечает.

— Шесть футов, мэм.

— А могу я узнать ваш рост, мисс Холт?

Я произношу тихо, но меня слышат:

— Пять футов и четыре дюйма, мэм.

— Хорошо, — кивает учительница, — так я и подумала. Вы выбрали эту парту самостоятельно, мистер Райт? — уточняет у парня. — Без моего участия?

— Да, мэм.

— Помните ли вы главный тезис Декларации независимости?

По ее важному виду легко угадать, что она почти уверена в положительном ответе, и Райт ее не разочаровывает.

— Отлично помню.

— Тогда будьте добры, напомните нам его, пожалуйста. Иначе я усомнюсь в том, не ошиблись ли вы дверью кабинета?

Все в классе затаивают дыхание, и я тоже. Скандала с участием директора никому не хочется. Я бы с радостью пересела, только чтобы остановить этот разговор, — Пилар не ошиблась, мисс Эдвардс оказалась крепким орешком, другая бы уже давно вызвала администрацию.

— «Все люди сотворены равными и все они наделены Творцом неотъемлемыми правами…» — декламирует Райт. — Так гласит первоисточник. Лично я в этом сильно сомневаюсь, но полагаю, вы имели в виду эту часть Декларации, мэм?

— Именно, спасибо.

— Нужно ли мне зачитать наизусть и Билль о правах человека? — в сухом тоне Картера слышится насмешка. — Может, сразу перейдем к поправкам к Конституции и основам правового статуса личности? И все из-за Холт?

Я все-таки не выдерживаю и вытягиваюсь на стуле, готовая соскочить с него в любой момент.

— Обязательно перейдем, всему свое время. А пока что, молодой человек, я так и не услышала причину вашего требования, — напоминает Эдвардс.

Парень за моей спиной неохотно и шумно выдыхает.

— Ну хорошо, она личная! Так понятно?

— Ничуть. Все личные причины рекомендую оставлять за порогом учебного заведения. Иначе нашей школе грозит превратиться в то, во что едва не превратился Белый дом во время скандала «Моникагейт», а мне бы этого не хотелось.

Преподаватель переводит взгляд на меня.

— Мисс Холт, у вас есть возражения? Прошу учесть, что это вы опоздали и пришли в класс последней. Так что выбор был невелик.

Вопрос звучит неожиданно, и я дергаю подбородком: