Мой маленький каприз - Натали де Рамон Страница 16

Впереди в темноте двигалась другая машина, и, кроме света ее фар, практически ничего не было видно. На смену пленительному предвкушению приключения и интимной близости с моим принцем приходило откровенное раздражение. Какая была необходимость срываться куда-то среди ночи в халате и домашних туфлях? Все эти заявления, что отныне он в отпуске и частное лицо, — всего лишь кокетство. Следом за нами из подземного гаража по бесконечному подземному же тоннелю поехала машина с охраной, и на выезде из тоннеля ждала другая с вооруженными людьми, которая теперь шла впереди нас. И всю дорогу он по-арабски переговаривался со своим войском по рации, работавшей на громкой связи. У меня в голове гудело от этого радиоспектакля.

Через какое-то время мы остановились: нас догнал другой джип, который привез мои дорожные сумки и корзину с провизией. И пока я переодевалась в машине, он очень долго прямо в халате и остроносых туфлях разговаривал с прибывшими на этом джипе очередными военными. Потом сам залез в джип, и я вдруг испугалась, что сейчас он бросит меня здесь одну с этими вооруженными мужчинами, но он быстро выпрыгнул на землю в своей обычной длинной одежде и куфье на голове. Мы опять поехали, и довольно скоро навстречу нам из темноты показалась уже целая колонна машин.

— Простите, что заставляю вас скучать, — виновато сказал он, притормаживая, когда мы поравнялись с ними. — Но надеюсь, что это последняя остановка. Загляните в корзину, вам ведь, наверное, уже хочется перекусить?

— Нет. Хотя… я бы не отказалась от айвы!

Он довольно усмехнулся и отвел концы куфьи, как обычно завораживая меня движениями своих рук.

— Вот как? Посмотрите, может быть, найдется в корзине. Не скучайте. Потерпите еще немного. Я скоро. Ищите айву!

Я кивнула. Он вышел из машины, захлопнул дверцу.

В корзине было все, что угодно, кроме айвы, а он опять бесконечно долго общался с людьми в камуфляже.

Чтобы поднять себе настроение и не клевать носом, я решила позвонить родственникам — это здесь глубокая ночь, а в Париже еще поздний вечер, — и все-таки похвастаться своими достижениями за последние сутки, но мобильник не желал брать связь. Не исключено, что на него действует рация и прочая оснастка. Может, заработает под открытым небом? Я посмотрела туда, где в свете фар мой принц разговаривал с военными. Было не похоже, что он вот-вот вернется, и я выбралась из машины.

В первый миг после кондиционерной прохлады салона воздух пустыни показался мне слишком жарким и плотным. Я сделала несколько шагов, вглядываясь в телефонный экранчик, но кривые — значки связи — даже не собирались появляться. Я потрясла телефон, подняла его повыше и вдруг увидела небо! Боже! Оно было бесконечным, огромным, самым настоящим куполом с невероятным количеством звезд! Ярких, выпуклых, каких-то живых и как будто дышащих. В поисках месяца я оглянулась и неожиданно обнаружила, что с той стороны, откуда мы ехали, край неба заметно светлее, словно гигантская кисть художника небрежно размыла его иссиня-черную темноту, безжалостно смазав звезды, отчего вместо стройной гармонии там теперь царил хаос.

Я замерла, вглядываясь в этот величественный хаос, который разрастался и преображался буквально на глазах. А воздух пустыни теперь властно и ласково обнимал меня, окутывая неведомыми, пьянящими негой и одновременно возбуждающими запахами. Постепенно в хаосе начинало происходить некое упорядочивающее действо — из серо-сиренево-сизо-белесой темной мути формировалось что-то мощное, округлое…

— Неужели оптика в вашем мобильном лучше, чем у видеокамеры? — интимно и совсем рядом спросил эмир.

Я вздрогнула и обернулась. Его губы подрагивали, будто не решаясь на улыбку или поцелуй…

— Нет. Просто…

Целуй же меня! — мысленно взмолилась я. Скорее!

Он потер нос, облизнул губы. Кривовато улыбнулся.

— Пить хочется ужасно. Вы нашли айву?

Тут дружно взревела та самая колонна и, взметая песок, двинула в сторону восхода.

— Нет! — перекрикивая грохот, ответила я. — Но в термосах есть чай и кофе.

— Чай — это хорошо! Пойдемте. Надо ехать. — Он решительно направился к машине.

— Подождите! А как же рассвет?

Он замер и обернулся.

— Рассвет? — переспросил он неожиданно рассеянно, словно возвращаясь из другого измерения, и я вдруг поняла, что он ужасно устал, но на его лице уже была лукавая улыбка. — А вы уверены, что снимать рассвет лучше именно телефоном?

— Лучше всего — устроить привал и вам попить чаю. А потом машину могу повести я.

— Даже так? — Он наклонил голову.

— Но я же вижу, что вы едва стоите на ногах.

— Не преувеличивайте! — Он распахнул заднюю дверцу. — Устраивайтесь поудобнее. И поедем.

— А чай?

— Садитесь-садитесь! Нечего кондиционировать пустыню.

Я полезла в машину и, не удержавшись, как бы невзначай коснулась его руки. Он молниеносно перехватил мои пальцы и задержал в своих.

— Нальете мне стаканчик по дороге. Кажется, я угощал вас айвой. Теперь ваша очередь. — Его рука, крепкая и пленительно энергичная, разжалась, хлопнула задняя дверца. — Часа через два, думаю, мы будем на месте, — сказал он, уже садясь за руль, закрыл свою дверцу и повернулся ко мне. — Должен вас предупредить, что женщина — гость для кочевников не самый привычный, поэтому, прошу вас, проявите снисходительность к их любопытству.

— Хорошо. — Я вытащила из корзины термос и пластиковые стаканчики, протянула ему один из них. — Держите.

— Нет. Не так. Нельзя предлагать пустой. — Он смотрел мне в глаза. — Сначала наполните.

Я пристроила термос на сиденье, подставила стаканчик под его носик и нажала на крышку. Потекла янтарная жидкость, заструился пар. Стаканчик моментально сделался очень горячим.

— Осторожнее, Эльза. Не обожгитесь. Достаточно. Давайте его сюда. — Он забрал чай и выпил его залпом. — Спасибо. — Бросил стаканчик на соседнее сиденье. — Теперь можно ехать.