В плену страсти - Элис Детли Страница 16

Подобное равнодушие должно было бы задеть Герберта, а он почему-то нисколько не обиделся. Напротив, радовался чувству, доселе не испытанному…

— Сюда, — кивнул он в сторону левого ответвления коридора. — Наша спальня там.

Они миновала еще с десяток-другой семейных портретов и снова свернули налево. Прямо лабиринт какой-то! Но вот Герберт остановился у массивной дубовой двери.

Дыхание у молодой женщины перехватило, пульс участился. Герберт резко толкнул дверь рукой — и его собственное сердце глухо забилось в груди. Он недоверчиво тряхнул головой, отгоняя наваждение. Что за чушь! Он пригласил сюда Бетани только потому, что секретарша не пробуждала в нем ни искры интереса. Так откуда же это предчувствие чего-то волнующего?

— Вот наша комната, — бесстрастно объявил он.

— Вижу, — кивнула Бетани, чувствуя себя девственницей накануне брачной ночи.

Она переступила порог — и восхищенно ахнула. Таких спален фермерская дочка отродясь не видела. На мгновение она позабыла и о грядущей ночи, и о предстоящем неприятном объяснении — настолько потрясла ее красота и роскошь комнаты.

В центре возвышалась массивная кровать с пологом на четырех резных столбиках. Изумрудно-зеленый бархат, расшитый золотом, ниспадал мягкими складками, эффектно драпируя черное дерево. А стены от пола до потолка были затянуты гобеленами с изображением пухлых красавиц в полупрозрачных хитонах, играющих на лютнях либо собирающих виноград.

— Неужто это твоя детская комната? — изумилась молодая женщина.

— Да ты шутишь, — рассмеялся Герберт, закрывая дверь. — В это крыло нас с братом вообще не пускали. Это так называемая изумрудная спальня.

— Здорово! — улыбнулась Бетани. — Комната названа в честь кровати! Как раз то, что мне нужно!

Грандиозное, застеленное бледно-зеленым атласным покрывалом ложе таило в себе скрытую угрозу. Бетани отошла к окну и вгляделась в ночь. В темноте глаза ее с трудом различали гротескные очертания деревьев да серебряные блики на воде во рву. Пытаясь успокоиться, она мысленно досчитала до десяти и вновь обернулась к своему спутнику.

— Знаешь, Герберт, это в мои планы не входило. Почему ты не стал возражать, когда твой брат объявил о том, что поселит нас вместе?

— И что бы я ему сказал? — язвительно осведомился он. — Что нас это не устроит? Что мы условились хранить целомудрие до свадьбы?

— Почему бы нет? — вызывающе ответила Бетани.

— Потому что Эван мне бы не поверил, — просто сказал Герберт.

— Правда? — Глаза Бетани сверкнули. — Выходит, ты со всеми своими знакомыми женского пола непременно спишь?

— Не будь наивной. — Герберт коротко улыбнулся, уловив в голосе собеседницы явное неодобрение. — Если угодно, я не со многими встречаюсь, — тихо добавил он, видя, что Бетани вспыхнула от гнева.

— Мне-то какое дело, переспи ты хоть со всеми женщинами Канады и Соединенных Штатов!

— Так что со стороны Эвана было вполне естественно отвести нам отдельную комнату, — мягко проговорил Герберт, уводя разговор в сторону. — Наверное, ему следовало сначала спросить у меня, да только он понятия не имел, что делать. Видишь ли, я никогда еще не привозил сюда женщин.

— Что? Никогда?! — задохнулась Бетани.

— Никогда, — подтвердил Герберт, улыбаясь ее изумлению.

— А почему?

— Понимаешь, здесь мой дом и это место для меня… ну, священное, что ли, — вздохнул он. — Я же говорил: стоит женщине увидеть особняк, и в глазах у нее вспыхивают долларовые значки. Зачем мне привозить сюда очередную подружку, если это лишь подаст повод к беспочвенным надеждам?

— Понимаю, — медленно протянула Бетани.

— И мой брат, вполне естественно, решил, что ты очень много для меня значишь. А если теперь я скажу ему, что мы просто…

— Просто друзья? — саркастически вставила она.

Да, именно это Герберт и собирался произнести, но теперь понял, что под категорию «друзей» они явно не подходят. Тогда — коллеги? Нет, тоже не то.

— Если я скажу, что ты на меня работаешь и никакого романа в помине нет, это непременно скажется на его к тебе отношении. Эван не лучший из актеров…

— В отличие от своего младшего брата?

— О чем ты, Бетани?

— Нечего изображать святую невинность! Я про тот поцелуй!

— А что было не так с поцелуем?

— Ты отлично знаешь, что с поцелуем все было так, как надо!

— Слава Богу! — улыбнулся Герберт. — Я уж было испугался, что меня техника подводит! Значит, жаловаться тебе не на что?

— Еще как есть на что! — всплеснула руками Бетани. — Зачем тебе понадобилось меня целовать?

— По-моему, это очевидно. Ты уже открыла рот, чтобы высказать все, что думаешь о нашем размещении в одной спальне. И в результате наш заговор с треском провалился бы, верно?

Теперь, после объяснений Герберта, ситуация предстала перед Бетани в совершенно новом свете.

— Ну, может быть.

— Мы поцеловались и оба остались довольны. Да, Бетани, не отрицай, — покачал он головой, видя, что молодая женщина собирается протестовать. — Давай скажем, что мы перестарались и зашли чуть дальше, чем предполагали, и выбросим все из головы.

Однако самому Герберту с трудом удалось преодолеть в голосе хрипловатые многозначительные интонации, надо полагать, подсказанные инстинктом.

И хотя поцелуй действительно заключал в себе неизъяснимое удовольствие, он ровным счетом ничего не значил. Всему виной был эффект неожиданности… как говорится, запретный плод сладок!

— Шла бы ты в постель, — грубовато предложил Герберт. — А я заночую вон там.

Бетани взглянула в указанном направлении. Кресло цвета зеленой яшмы выглядело роскошно, но отнюдь не уютно. И Герберт на нем вряд ли бы поместился.

— Не глупи, — вздохнула Бетани. — На постели мы вдвоем отлично устроимся.

Глаза Герберта потемнели: на предложение мгновенно отреагировал не только ум, но и, к сожалению, тело. Причем настолько, что он вынужден был отвернуться, чтобы гостья ничего не заметила.

— Ты смотри не фантазируй! — нахмурившись предостерегла она.

— А как прикажешь воспринимать твои слова? — фыркнул он.

— Я сказала «на постели», а не «в постели». Я лягу под одеяло, а ты — поверх.

— Не раздеваясь, надо думать? — саркастически осведомился Герберт.

— А это уж как знаешь. Хочешь — надень пижаму, — милостиво соизволила Бетани.

— Я вообще не ношу пижаму! — негодующе прорычал Герберт.

— Значит, придется найти лишнее одеяло. А ты, никак, шокирован?

Герберт сам не понимал своих чувств. Что за непредсказуемое существо эта Бетани!