Бархатная песня - Джуд Деверо Страница 16

Рейну привезли два письма — от брата Гевина и от его супруги Джудит.

Гевин сообщал плохие новости. Бронуин, другая невестка Рейна, была захвачена в плен тем же человеком, который держал у себя Мэри, их родную сестру. Муж Бронуин выжидает, опасаясь напасть из-за страха, что Роджер Чатворт убьет его жену.

— Твой брат Стивен любит свою жену? — осторожно спросила Аликс.

Рейн в ответ только кивнул. Он плотно сжал губы, а взгляд его стал невидящим.

— Но здесь сказано, что, когда ее захватили, она была в Шотландии. Что ей понадобилось там? Шотландцы грубые, ужасные люди и…

— Попридержи язык! — приказал Рейн. — Бронуин — наследница древнего шотландского рода и замечательней женщины просто нет. Читай второе письмо.

Получив отпор, Аликс вскрыла письмо от Джудит Монтгомери, и, как только начала читать, взгляд Рей-па потеплел. В письме содержались многочисленные просьбы к Рейну поберечь себя и мольба, чтобы он покинул Англию до тех пор, пока возвращение не будет безопасно. Она интересовалась, удобно ли он устроился, не нуждается ли в пище и теплой одежде. При этих словах Рейн усмехнулся, а Аликс рассердилась — тон письма был такой, словно это писала жена.

— А муж ее знает, что его супруга так заботливо относится к своему деверю? — спросила она ханжески.

— Я не позволю тебе в таком тоне отзываться о моей семье, — строго заметил он, и Аликс поникла головой, смущенная своей ревностью. И все-таки как несправедливо, что она должна притворяться мальчиком и потому лишена возможности привлечь его внимание. Если бы она могла носить красивые платья, тогда, возможно, Рейн иначе бы смотрел на нее. Да, но ведь она далеко не красавица!

— Хватит витать в облаках, мальчик, послушай меня. — Его голос вернул ее к действительности. — Сможешь ли ты написать то, что я продиктую? С гонцом брата я хотел бы послать ответные письма.

Аликс взяла перо, чернила, бумагу, и Рейн начал диктовать. Письмо, адресованное брату, дышало гневом и решительностью. Рейн поклялся подобраться как можно ближе к тому месту, где Чатворт держал в плену его сестру и невестку, и выждать, сколько потребуется, а потом наконец уничтожить Чатворта. Что касается короля, то здесь бояться нечего, так как основным источником доходов Генриха являются как раз те самые люди, кого он объявил изменниками, и что Генрих помилует его, как только Рейн согласится отдать добрую часть своих земельных владений.

Испугом и изумлением Аликс, вызванными его дерзким тоном в отношении монарха, он просто-напросто пренебрег.

Письмо к Джудит было столь же теплым и пронизанным любовью, как и ее собственное, и в нем один раз упоминалось о новом оруженосце, который полагает, что Рейн легкомыслен и недостаточно тепло одевается, поэтому оруженосец по ночам частенько укрывает его одеялом.

Аликс продолжала писать, низко опустив голову, чтобы Рейн не заметил ее пылающих щек. Она и понятия не имела, что он прекрасно знает, как Аликс на цыпочках крадется ночью к нему, чтобы натянуть меховое одеяло на его голые плечи. И так было далеко не один раз.

Аликс едва сумела закончить, смущенная до такой степени, что не смогла даже прочесть написанное. Завершив работу, она протянула письма Рейну для подписи. Когда он склонился над ней, его лице оказалось совсем близко от Аликс; она вдохнула запах его волос, этой густой, темной, вьющейся шевелюры; и ей захотелось зарыться в ней лицом. Вместо этого она протянула руку и коснулась одного из локонов, который тут же обвился колечком вокруг ее пальца.

Словно обжегшись, Рейн резко поднял голову и взглянул на Аликс, широко раскрыв глаза. Лицо его по-прежнему находилось в нескольких дюймах от лица Аликс. Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание, а сердце подкатило к горлу. «Теперь он все поймет, — подумала Аликс. — Вот сейчас он скажет, что я девушка, женщина».

Нахмурившись, Рейн отошел в сторону, глядя на нее так, словно не в силах был понять, что же, собственно, произошло.

— Запечатай письма, — сказал он тихо, — и отдай их гонцу. — И с этими словами вышел из шатра.

Аликс так глубоко вздохнула, что одно из писем слетело на пол, и на ее глаза навернулись нежданные слезы. «Скверная, — подумала она. — Вот какая я — очень, очень скверная. Неудивительно, что ни один мужчина даже не пытался поспорить со священником и посвататься ко мне. Зачем бороться, если награда не стоит затраченных усилий? Кто захочет жениться на плоскогрудой, похожей на мальчика девушке, да к тому же с таким громким голосом? И нечему тут удивляться, что Рейн не способен разглядеть девушку под личиной мальчишки».

Тыльной стороной руки она быстро вытерла слезы и снова занялась письмами. Несомненно, его невестки и сестра были прекрасны, а их груди…

Еще раз вздохнув, Аликс запечатала письма, отнесла гонцу и проводила его к коновязи.

— Вы видели леди Джудит или леди Бронуин? — спросила она его.

— Конечно, и много раз.

— И они, наверное, красивые женщины?

— Красивые? — засмеялся он, садясь на лошадь. — Должно быть. Господь благословляет тот день, когда сотворил их. Если бы в моей семье оказались такая женщина, я, как и лорд Рейн, никогда не покинул бы Англию. Давай, мальчик, постарайся найти кого-нибудь, кто мог бы утешить его, — сказал гонец, махнув рукой в сторону шатра. — Не имея возможности видеть такую красоту, станешь несчастным на всю жизнь.

— Утешить его! — пробормотала Аликс, возвращаясь к палатке, где ее встретила суматоха, в центре которой оказался Рейн.

— Благодарите Бога, что вы ее не убили, — говорил он, обращаясь к двум бродягам. Один из них был вор-карманник, другой — попрошайка. Оба все утро находились в наряде, на сторожевом посту. —

Аликс, — приказал Рейн поверх их голов, — седлай лошадь. Надо ехать.

Бросившись бежать, Аликс оседлала лошадь в ту минуту, когда Рейн вновь вышел из шатра с боевой секирой и булавой. Он вскочил в седло и усадил Аликс позади себя так быстро, что она и слова не успела вымолвить. Через секунду они уже мчались галопом по лесу, рискуя сломать шею.

После основательной гонки — настолько стремительной, насколько позволяли деревья, — Рейн осадил лошадь и соскочил на землю. Перехватив поводья, Аликс наклонилась в седле и тут мельком увидела, что, собственно говоря, происходит. Хорошенькая женщина с большими черными глазами и в очень богатом и красивом платье, каких Аликс не приходилось еще видеть, стояла, прижавшись к дереву. Она с ужасом смотрела на трех лагерников, размахивающих перед ней ножами и мечами.

— Убирайтесь отсюда, вы, отродье! — рявкнул Рейн, отпихнув сначала одного, затем второго.

Дрожа от страха, женщина взглянула на Рейна, не веря своим глазам.

— Рейн, — успела прошептать она, закрыла глаза и стала оседать на землю.

Рейн подхватил ее, поднял на руки и, как младенца, прижал к себе.

— Энни, — прошептал он, — теперь ты в безопасности. Аликс, подай вина. Оно в переметной суме.