Злой умысел - Даниэла Стил Страница 16

– Наверняка нет. Знаешь, она предпочтет сгореть в аду,нежели проговориться. Мне кажется, она убедила себя, что обязана сохранитьнезапятнанной репутацию родителей.

Да, похоже, судмедэксперт надобен ей не меньше, чемадвокат. – Он широко улыбнулся Молли. Снова работать с ней в паре? Этоявно было ему по душе. Она блестящий специалист, да к тому же у него время отвремени мелькает слабенькая надежда на то, что между ними возникнет романчик.Но ничего подобного между ними сроду не бывало, и в глубине души он знал, что ине будет. Но воображать себе это было забавно, однако эти романтическиемечтания никоим образом не сказывались на работе.

– И какие у тебя соображения? – Молли выгляделаозабоченной.

– Думаю, она попала в переделку. И в чем же конкретноее обвиняют?

– Я еще не вполне уверена. Поговаривают об умышленномубийстве, но, думаю, трудненько им будет это доказать. Никакого «наследства»ведь на поверку не оказалось, так что мотивов для умышленного убийства у нее небыло. Только дом да закладная и еще доля в деле, которую, как утверждаеткомпаньон покойного, тот обещал ему.

– Так-то оно так, но ведь девочка могла и не знать обэтом, правда? Могла она и не подозревать, что при таких обстоятельствахпретендовать на наследство она не может. Нет, дело тянет на умышленноеубийство, особенно если суд того захочет.

– Если она станет отрицать, что намеревалась покончитьс ним, тогда возможны варианты, – с надеждой сказала Молли. – Но этовсе равно от пятнадцати лет лишения свободы и выше. Когда она освободится, ейбудут все сорок, а может, и того больше. Правда, это не смертный приговор.Грейс уже сказали, что ее будут судить как взрослую. Упоминали и высшую меру.Но если она только расскажет, что на самом деле стряслось, ты сможешь добитьсяпересмотра дела, истолковать это как убийство непредумышленное.

– Да-а… Ну и конфетку ты мне подсунула!

– Так берешься или нет?

– Возможно. Похоже, все убеждены, что делорешено, – ведь папочка был фигурой, да еще какой, и снисхождения к девочкев городе не дождешься. Видно, придется просить о переносе слушания дела вдругой судебный округ. В любом случае я попробую.

– Не хочешь сначала повидать ее?

– Ты шутишь? – Он хохотнул. – Непонятноразве, кого именно я защищаю? Я не нуждаюсь в представлении. Мне просто надознать, что у меня есть шанс.

Будет классно, если она заговорит и поведает, что случилось.А если нет, то ей светит пожизненное заключение или же кое-что похуже. Ейпридется развязать язычок, – честно сказал он.

Молли согласно кивнула.

– Может, она и заговорит, если поверит тебе, – снадеждой в голосе сказала Молли. – Я сегодня же собираюсь с ней увидеться.Мне надо еще написать заключение, может ли она по состоянию здоровья предстатьперед судом. Но для меня все уже ясно как день. Я просто немного тяну резину –хочу за ней понаблюдать. Сдается мне, ей просто нужно побыть скем-нибудь. – Молли выглядела искренне обеспокоенной.

– Сегодня же буду там, если защиту поручат мне. А покадай пораскинуть мозгами, с чего начать. Позвони мне где-нибудь ближе к ленчу,ладно?

Он черкнул в блокноте имя и фамилию Грейс и номер дела, аМолли искренне поблагодарила его, прежде чем они расстались. Для нее былоогромным облегчением даже просто надеяться, что именно он будет защищать Грейсна суде. И если есть хоть малейший шанс спасти девочку, именно Дэвид Гласе, иникто другой, этого добьется.

Молли так и не удалось позвонить ему сразу после двух, акогда она наконец улучила минутку, его уже не было на месте. Она снова попыталасчастья в четыре часа, начав уже беспокоиться. Она волчком целый деньпрокрутилась, готовя документы для процессов и возясь с пятнадцатилеткой,покушавшимся на самоубийство и сломавшим позвоночник. Он сиганул с моста прямона мостовую, и, если можно так выразиться, молодость и здоровье подвели его.Даже Молли втихомолку считала, что лучше было бы ему умереть, чем провестиостаток дней без движения, лишь шмыгая"носом и шевеля ушами. Даже дар речипрактически был утрачен. Дэвиду она позвонила снова уже в конце дня иизвинилась за задержку.

– Да что там, я сам только что ввалился, – ответилон.

– И что они говорят?

– Удача. Для них это дело решенное. Она хотела денег,этих жалких грошей – так они считают.

Или же просто не знала, насколько болезнь матери подточилаих бюджет или что не сможет получить наследства, порешив родителя. Ониубеждены, что убийство было задумано и спланировано или, на худой конец, ониполаялись, она взбесилась, впала в неистовство и выстрелила. Если верить им, товсе просто, что твои пять пальцев. Убийство при отягчающих обстоятельствах – вхудшем случае. Просто убийство – в лучшем. Так или иначе, это от двадцати летдо пожизненного заключения или даже смертный приговор. Если они всерьезраспалятся.

– Но она же еще ребенок… она девочка… – Слезынавернулись на глаза Молли от одной мысли о том, что… И тут же она упрекнуласебя за то, что позволила себе так расчувствоваться. Но она ничего не могла ссобой поделать. Тут налицо вопиющая несправедливость! – А если это… этовсе-таки была самозащита?

– Пока не знаю. Нет ровным счетом никаких доказательствтого, что он на нее нападал или угрожал ей, если, конечно, не подтвердится твоябредовая версия об изнасиловании. Дай мне шанс, детка. Мне передали дело всегодва часа назад, я с Грейс еще даже и не виделся. Официальное предъявлениеобвинения отложено, по крайней мере этого не будет, покуда я с ней не поговорю.А это случится завтра в девять утра. Думаю добраться до нее часов в пять, еслик этому времени все здесь разгребу и освобожусь. Хочешь, пойдем вместе? Этоможет ускорить дело, и лед тронется – ведь тебя она уже знает.

– Сдается мне, я ей не нравлюсь. Я слишком уж упорнорасспрашивала ее об отце, а ей это было неприятно.

– Смею надеяться, перспектива смертной казни понравитсяей еще меньше. Предлагаю встретиться там в пять тридцать. Ты как?

– Я буду. И… знаешь что, Дэвид…

– Что?

– Спасибо за то, что впрягся в это дело.

– Мы сделаем все, что сможем. Увидимся в пять тридцатьв Центральной.

Вешая трубку, Молли отчетливо осознала, что тут мало сделатьвсе возможное – тут надо молить небеса о чуде.