Бертран и Лола - Анжелик Барбера Страница 15

Я в ужасе.

Лола сидела за столом и прислушивалась, не возвращается ли Франк. Потом встала и высунулась в окно. Он был эмпат – и в тот же момент поднял голову. Она послала ему воздушный поцелуй и прочла по губам:

– Заранее спасибо за вокзал!

Франк уехал, а Лола сомнамбулой поплыла по квартире и вдруг оказалась в коридоре, перед зеркалом, с грязной посудой в руках. Ей до дрожи захотелось разбить проклятое стекло, но она верила в приметы, боялась накликать несчастье и сдержалась. Лола не спрашивала себя, как давно бродит по дому, голова была занята одной мыслью: отвратительный сон – не случайность.

Злой голосок задал очередной неудобный вопрос. Бертран – случайность? Как знать… Что ответить?

Как забыть?

Легко, трусливейшим способом на свете – задав другой вопрос: зачем забывать? Будущая новобрачная посмотрела на кухонную дверь. Ответ прост, как трусы: Лола позвонила в дверь чужой квартиры, потому что Франк не починил зловредную фиговину, которая много лет, день за днем, незаметно расшатывалась под воздействием вибрации планеты и окончательно развинтилась из-за порыва буйного июньского сквозняка. Вот что сотворила эта дрянь с ее жизнью! Лоле захотелось шваркнуть по ручке чем-нибудь тяжелым, разбить ее или разобрать на части, взять с собой и держать всегда на виду. Она разрывалась между острым чувством стыда и горячившим кровь счастьем. Все произошло помимо моей воли и желания, я ни о чем таком не мечтала. Это несчастный случай. Протокола никто не составлял. Обошлось без последствий: опасный момент выбора миновал. Двери лифта закрылись, жизнь продолжается по предусмотренному сценарию.

Завтра Лола наденет кремовое кружевное платье – оно уже два дня ждет ее в доме матери, – а золотистый чехол полетит в помойку, к красному. Бертран останется Бертраном. Я вернулась к себе, девушке, которая никогда не выкинет ничего подобного. Время поможет забыть пережитое: чем больше морщин, тем меньше эмоций… Мне исполнится пятьдесят, я посмотрю в зеркало и буду счастлива, как сейчас. По-настоящему счастлива, что вышла замуж за Франка и… не сказала «нет» Бертрану. Я никогда не забуду, как его руки ласкали меня, но скажу: «Молодец, вовремя смылась!»

Лола подняла глаза и всмотрелась в свое отражение. Включила телевизор – может, отвлечет от печальных мыслей, – сделала громче, потом вымыла посуду и убрала ее в одну из коробок. Отключила холодильник. Протерла окна, но не тронула зеркало. Прошлась по квартире, «проверила углы» и приготовила чемоданы – эту ночь они с Франком проведут в Нуазьеле. Приняла душ, надела купальник и платье. В гостиной бормотал телевизор. Она вдруг услышала: «Тибет» – и замерла.

Они что, издеваются?! Накануне свадьбы показывают гористые и пустынные пейзажи, людей, гуськом поднимающихся к священному месту, чтобы воткнуть разноцветные флажки. Голос за кадром объясняет, что «это приносит счастье, и теперь туристы со всех концов света молятся здесь об исполнении желаний». Диктор выделил слово теперь. ТЕПЕРЬ. Бертран. Ветер-невидимка гулял по пересеченной местности, в душе Лолы порвалась струна, строптивые бабочки улетели. Бертран тоже собирается воткнуть флажок у святилища?

Крупные детские слезы скатывались на платье…

Какого цвета будет флажок?

Лола сидела перед темным экраном телевизора. О чем ты думаешь, Бертран? Вопрос мгновенно осушил слезы. Они не думали – ни он, ни она. Проживали момент, чувствовали, наслаждались. Были чудовищно безрассудны, а когда попытались включить логику, уподобились безумцам…

Лола закрыла ставни и окна. Пошла по комнатам, прощаясь с пространством, где прожила девять лет. Гладила рукой теплые стены. Коснулась «той самой» ручки – она оказалась холодной, – выключила свет и покинула квартиру.

Навсегда.