Месть лорда Равенскара - Барбара Картленд Страница 15

— В половине восьмого? — не унимался лорд Уиндовер.

— Да, в семь тридцать, — ответил виконт, — только не вздумайте опаздывать. Должен прийти Бруммель, а он терпеть не может ждать, когда же подадут еду.

Сэр Харвей не верил своим ушам. Мало того, что виконт пригласил его на ужин в кругу самых близких друзей, — это и так огромная удача! Но среди гостей будет сам Красавчик Бруммель, а значит, та цель, которая казалась уже почти неуловимой, будет наконец достигнута!

Красавчик Бруммель прославился не только как законодатель моды, он был самым важным, самым влиятельным человеком во всем высшем свете. Успех или неудача любого приема в огромной степени зависели от его присутствия. И все потому, что его имя было непосредственно связано с принцем Уэльским, который навещал его каждое утро, чтобы послушать очередные новости и сплетни, а также посмотреть его наряды. Те, кто ненавидел высокомерие Бруммеля, следили за ним с завистью, ревностью и лютой злобой. Он занимал в обществе особое место, и сбросить его с этой вершины было практически невозможно.

Сэр Харвей стремился лишь к тому, чтобы где-нибудь встретиться с Красавчиком Бруммелем, а потом этим хвастаться. На большее он и не рассчитывал.

Конечно, видел он его достаточно часто, но только издалека. Не восхищаться этим человеком было просто невозможно, ведь он был воплощением того идеального образа, которому стремились подражать все остальные.

Сэр Харвей всегда помнил строки из письма, полученного его матерью от знакомой, когда Джордж Бруммель только появился в свете.

«Природа щедро одарила этого очаровательного молодого человека. Рост у него, как у Аполлона, а телосложение изумительное! Голова его практически идеальной формы, лицо продолговатое, кожа матово-белая, удивительно высокий лоб.

По выражению лица видно, что этот человек, безусловно, умен и ироничен. Он обладает превосходным чувством юмора. У него чудный голос незабываемо мягкого тембра» — так писала эта дама.

Корреспондентка леди Уичболд нисколько не преувеличивала. Все эти слова были правдой, а многие люди считали его веселым и добрым человеком. И он был неизменно предан тем, кого считал своими друзьями.

Честно говоря, сэра Харвея мало интересовали приятели Красавчика Бруммеля. Для него важно было самому заручиться его дружеским расположением.

Он очень хотел познакомиться с этим человеком, он мечтал об этом, даже молился. И вот наконец долгожданная возможность представилась!

Они вернулись в Лондон довольно поздно. Времени до назначенного срока оставалось немного, так что лорду Уиндоверу и сэру Харвею пришлось поторопиться, чтобы не опоздать на ужин в доме виконта.

— Я заеду за вами, — сказал лорд Уиндовер, высаживая своего попутчика из экипажа на Керзон-стрит.

Еще одна удача! Ведь лорд Уиндовер знает, что у сэра Харвея есть собственный выезд.

Сэр Харвей торопливо поднялся по ступенькам, вошел в дом, и тут началось! Он зычно кликнул камердинера и, перескакивая через ступеньки, помчался к себе. Перед ним стояла чрезвычайно сложная задача — выбрать, что надеть, приличествующее случаю. Он всегда уделял своему гардеробу значительное внимание и истратил на наряды целое состояние, а слуга все содержал в порядке наглаженным и готовым к употреблению. Оставалось только решить, какой именно из длиннополых сюртуков лучше всего подходит для сегодняшнего вечера и какой муслиновый платок следует повязать на шею.

Сэр Харвей вовремя вспомнил, что Красавчик Бруммель всегда был противником развязного и показушного хвастовства, жеманных манер вигов [1]и нарочитой грубости лондонских щеголей. Этот сторонник хорошего вкуса и умеренности частенько говаривал:

— Человек, привлекающий внимание улицы своим внешним видом, всегда вызывает горькое разочарование.

Камердинер прервал его размышления:

— Вы наденете булавку для галстука, сэр?

— Нет, конечно, придурок! Одним из гостей должен быть сам Бруммель!

Сэр Харвей не смог устоять перед искушением похвастаться хотя бы перед собственным слугой.

— Тогда, наверное, вам нужен кармашек для часов, сэр?

— Нет! — отрезал Уичболд решительно и снял с пальца массивное кольцо, которое обычно носил.

Он тщательно оделся и принялся с удовлетворением рассматривать себя в зеркале. Его галстук был образцово накрахмален и завязан затейливым узлом, который ввел в моду Красавчик Бруммель. На шелковых чулках не было ни морщинки, а сюртук сидел безукоризненно. Его сшил сам Швейцер, портной Красавчика Бруммеля и принца Уэльского.

— Сегодня вы необыкновенно элегантны, сэр, — раздался льстивый голос камердинера.

Сэр Харвей улыбнулся своему отражению.

— Пожалуй, закажу завтра еще один сюртук, — произнес он. — Швейцер отлично знает свое дело, я им доволен.

— И он тоже будет рад наверняка, — поддакнул слуга.

Сэр Харвей довольно хмыкнул. Сегодняшний вечер — только начало. А сколько таких ужинов впереди! И он уже будет полноправным членом модной светской компании.

А пока он принялся вспоминать веселые анекдоты, красивые, затейливые фразы, остроумные словечки, чтобы при случае блеснуть в разговоре.

Точно в двадцать пять минут восьмого кабриолет лорда Уиндовера подкатил к дому сэра Харвея. Тот с трудом удержался, чтобы сразу же не броситься вниз к двери, и заставил себя дождаться звонка. Уже сидя в карете, он сказал:

— Думаю, сегодняшний вечер будет прекрасным. Знаете, я ведь ни разу не видел дом Гарсонов. Мне казалось, что виконт живет в собственном доме.

— В общем-то все так и есть, виконт живет у себя, когда его отец, граф Гарсон, находится в Лондоне, — ответил лорд Уиндовер, — но в последнее время старик нечасто бывает в столице. Похоже, ему нездоровится.

— Понятно, в большом доме гораздо удобнее принимать гостей, — заметил сэр Харвей.

С этой минуты он решил, что дом на Керзон-стрит ему не подходит: слишком мал. Надо будет переехать куда-нибудь на Беркли-сквер или даже на Парк-Лейн. А почему бы и нет? Денег у него предостаточно!

У сэра Харвея даже пульс участился, когда он представил себе обед в своем новом доме в компании вновь приобретенных друзей, а может быть, и самого Красавчика Бруммеля.

До большого и внушительного особняка, принадлежащего отцу виконта, было совсем недалеко. Дом стоял несколько в стороне от Парк-Лейн и был окружен прекрасным тенистым садом.

Лорд Уиндовер направился к парадной двери, и сэр Харвей проследовал за ним, оглядываясь по сторонам и все примечая. Он уже обдумывал обстановку собственного будущего дома. У виконта было не меньше шести лакеев, не считая дворецкого, к тому же их ливреи выглядели гораздо более яркими и богатыми, чем у лакеев сэра Уич-болда.