Королевская клятва - Барбара Картленд Страница 15

— Вы выглядите счастливой, — тихо сказал он.

— А я и счастлива, — ответила Сабина. — Кто же может быть несчастлив в таком прекрасном месте? А се го дня вечером все были так добры ко мне. Я и забыла о своей робости, не волновалась о том, что сделаю что-нибудь не так. — Она тихонько вздохнула. — Я думаю, это благодаря моему платью.

— Вашему платью? — переспросил цыган. Сабина кивнула:

— Видите ли, у меня никогда еще не было такого прекрасного платья. О, вы не понимаете, но я знаю, это не вокруг меня суетились люди, не мне говорили комплименты, а… моему платью.

— Возможно, я не очень хорошо вас понимаю, — сказал цыган. — Будьте добры, объясните мне.

Сабина всплеснула руками:

— Мне не следует говорить о себе. Это не может быть вам интересно.

— Наоборот, это мне очень интересно. Вы должны все объяснить мне, иначе я умру от любопытства.

— Хорошо, это было так, — начала Сабина. — Когда я приехала в Лондон вскоре после того, как мне исполнилось семнадцать, я гостила у моей тетушки. Она представила меня ко двору и отвела на несколько балов, и я думала, что все будет просто замечательно, как сегодня вечером, но… я ошиблась. — Сабина горестно вздохнула и задумалась. — Моя одежда причинила маме столько беспокойств. Видите ли, мы не могли себе позволить купить роскошные наряды. Но деревенская портниха, которая всегда чинит наши вещи, приходила к нам каждый день в течение трех недель, и платья, что она сшила мне, выглядели очень модными и даже шикарными, когда мы примеряли их дома. Но когда я приехала в Лондон, я поняла, насколько они безнадежно безвкусны. Девушки смеялись надо мной, а мужчины… ну… они не приглашали меня танцевать.

Сабина не имела представления, что в эти мгновения в ее голосе звучало неподдельное страдание, не знала, что ее слова раскрывали всю ту боль, которую ей довелось тогда пережить. Но от него укрылось все же, что ее обида была намного глубже, и причина ее крылась отнюдь не в отсутствии партнеров по танцам.

Перед ее отъездом в Лондон мать отвела ее в сторонку и сказала:

— Хорошо проведи время, Сабина, дорога»я. Я знаю, тетушка Эдит старомодна и иногда просто невыносима, но с ее стороны так мило, что она пригласила тебя погостить в своем доме в течение всего сезона и предложила представить тебя ко двору. Мне бы очень хотелось, чтобы это смогла сделать я, но, дорогая, у нас просто нет денег, а для тебя иметь эту возможность сейчас многое значит. Помни, твои сестры тоже скоро вырастут.

Глаза матери и дочери встретились, и Сабина поняла все то, что осталось невысказанным. Четыре другие дочери должны последовать за ней, четыре другие девушки, каждой из которых нужна была одежда и возможность отправиться в Лондон — пять девушек, для которых нужно найти мужей, и все это зависело теперь только от нее. Она ни за что не должна была упустить свой шанс.

О, если бы хоть один человек, хоть один мужчина, пусть плохонький, незавидный, влюбился бы в нее, позже размышляла Сабина, это бы смягчило ее боль, она не столь остро чувствовала бы себя полной неудачницей в мире моды.

Она настолько глубоко погрузилась в собственные мысли, что голос цыгана даже удивил ее.

— Сколько вам было тогда лет? — спросил он.

— Когда я поехала в Лондон? — спросила Сабина. Мне только что исполнилось семнадцать.

— Вы когда-нибудь видели жеребенка? — спросил он. Девушка удивилась, но ответила:

— Конечно. Дома у нас есть несколько лошадей. Незадолго до того, как я уехала, у них как раз родился жеребеночек — милое крохотное создание с белой звездочкой на лбу.

— Вы никогда не замечали, — сказал цыган, — что у жеребенка всегда длинные, нескладные ноги и голова, которая кажется слишком маленькой по сравнению с туловищем, он неуклюж и робок и тут же бросается наутек, стоит кому-то к нему приблизиться?

— Да, конечно, замечала, — ответила Сабина в недоумении.

— И вдруг, — продолжал он, — почти за одну ночь этот жеребенок превращается в прекрасную лошадь с совершенными пропорциями.

— Теперь я понимаю! — воскликнула Сабина. — Вы пытаетесь сказать мне, что, когда я отправилась в Лондон, я была неуклюжая, как этот жеребенок. И все же я не думаю, что сильно изменилась за эти последние три года.

— Нет, вы изменились. Вы стали взрослее и красивее и, может быть, немного мудрее.

— Мне кажется, вы смеетесь надо мной, — сказала Сабина. — Я не знаю, зачем я все это вам рассказываю. Я никому еще этого не говорила. Никогда.

— Даже человеку, за которого вы собираетесь выйти замуж? — спросил цыган.

— Как я могу сказать лорду Тетфорду что-нибудь подобное? — спросила Сабина. — Он бы меня не понял. Но вы же видите, как чудесно, что я помолвлена, что меня пригласили погостить в Монте-Карло, что у меня есть такие прекрасные наряды и… и что я, кажется, нравлюсь людям.

— И всем этим вы обязаны лорду Тетфорду, — подытожил цыган.

Сабина кивнула. И вдруг, словно очнувшись от долгого сна, она представила себе, что сказал бы Артур, если бы видел ее в этот момент.

— Я должна идти, право, должна идти! — торопливо пробормотала она. — Ума не приложу, как это произошло, что я так долго стою тут и разговариваю с вами. Вы были добры, чрезвычайно добры, что вернули мне мою брошь. Я вам очень, очень за это признательна, и… спокойной ночи.

Она протянула руку, и цыган крепко сжал ее.

— То, что вы говорили со мной, доставило мне огромное наслаждение, — сказал он. — Я рад, что вы, в отличие от стольких людей, не считаете, что цыгане сплошь подлецы да грабители.

При этих словах Сабина чуть заметно вздрогнула. Именно так и говорили ей друзья леди Тетфорд, и она подумала про себя, что по-английски это звучит намного, намного хуже.

— Пожалуйста, пожалуйста, забудьте об этом, — взмолилась она. — Вы не такие, как остальные, и я уверена, никто из знавших вас не стал бы ни на секунду подозревать вас в дурном.

Цыган поднес ее пальцы к губам.

— Благодарю, — ласково произнес он. — Могу я прийти и увидеть вас еще раз?

— Нет, разумеется, нет, — ответила Сабина. — Артур… то есть я хочу сказать, лорд Тетфорд приезжает завтра. Он будет ужасно шокирован, если узнает, что я приходила сюда, как сегодня ночью, или что я говорила с вами, как говорю сейчас. Мне не следовало этого делать…

— Не бойтесь, — тихо сказал цыган. — Я никому не скажу.

— Нет, конечно нет. Какая я глупая. Просто было так приятно поговорить с… кем-то, кто, кажется, тебя понимает.

— Даже несмотря на то, что этот кто-то всего лишь цыган?

— Может быть, именно потому, что вы цыган, вы и поняли меня. Я же говорила вам, что люди считают, будто вы умеете колдовать.

— Если я умею колдовать, почему бы не попробовать прямо сейчас? — сказал цыган. — Клянусь вам, что однажды вы найдете настоящее счастье, но принесут его вам не красивые платья, не успех на приеме и даже ваша помолвка с английским лордом. Вы будете счастливы от того, что вы любите и любимы.