Умница, красавица - Елена Колина Страница 15

– Здравствуйте, можно, – заторопилась Барби, неловко подставляя щеку.

Иногда хорошо быть избалованным ребенком. Кажется, что никто никогда ни в чем не откажет, просто потому, что не знаешь, что такое отказ.

Для студентки попасть без протекции в известную частную клинику все равно что взлететь в космос прямо с Чистопрудного бульвара, а вот Барби взлетела, то есть попала в клинику. Зашла с улицы и, предъявив главврачу свою бело-розовую прелесть, попросила – можно ей, студентке третьего курса, походить-посмотреть, как тут все устроено? Можно?.. Главврач от удивления разрешил. Барби походила-посмотрела, а вскоре и роман завелся, роман с самым лучшим, самым ценным здесь хирургом Князевым.

И теперь Барби продолжает учиться, а в клинику ходит на интересные операции – смотрит, набирается опыта. Обычно в частных клиниках не разрешают на операциях присутствовать, но ей можно, потому что… Она потупилась и счастливо блеснула глазами, выдохнула: «Мой Алексей… он здесь самый лучший». «Мой? – подумала Соня. – Ненавижу, когда говорят „мой"».

– Пойдемте, – важно сказала Барби, – вас ждут.

– Нас тут все знают, кости бесплатно дают, – пробормотала Соня, любительница советских мультфильмов, поднимаясь по лестнице с чугунными узорчатыми перилами.

– Не забудь! – шипела Ариша. – Не забудь! Я буду спрашивать, а ты как будто вообще ничего не понимаешь, просто сиди как дура.

Если бы Ариша высадилась на необитаемом острове, местные Пятницы вскоре уже завели бы вокруг нее светскую жизнь. Любое Аришино мероприятие, будь то посещение врача, школы или химчистки, всегда загадочным образом преображалось во что-то гораздо более интересное для всех участников. Вот и сейчас Ариша так привольно расположилась среди немудреного интерьера, так рьяно принялась играть в «гостей», курить, болтать, по-хозяйски разливать чай на низком столе с дежурной коробкой конфет, что все это больше походило на светский визит, нежели на консультацию у врача.

– Девочки, давайте, не стесняйтесь… – резковато произнес доктор Князев. Сидит, подавшись вперед, опершись на сильные, с длинными пальцами руки, смотрит внимательно, то ли на них, то ли в себя. Как будто ему скучно с ними, как будто его оторвали от чего-то важного и заставили рисовать домики. Рисует домики и думает о своем важном. И называть его почему-то хотелось по фамилии. Физик Гусев. Военврач Устименко. Хирург Князев.

– А мы и не стесняемся, – заявила Соня. Потянулась за конфетой, задела чашку и обаятельно улыбнулась – не обращайте на меня внимания, я же дура, уронила конфету и опять полезла в коробку. Вслепую переложила в сумке сигарету из пачки в старинный серебряный портсигар – когда-то она решила, что будет курить красиво, но так никогда и не пользовалась портсигаром, ленилась. Красиво достала портсигар, красиво вынула сигарету, красиво сунула в рот.

– Не тем концом, – сказал Князев. Он был не в белом халате, а в джинсах и тонком свитере, но почему-то в марлевой повязке, – сигарету не тем концом…

– Это я от ужаса. Марлевая повязка всегда действует на меня гипнотически, – смущенно хихикнула Соня. – Врач – это такая героическая профессия. Помните, врачи прививали себе разные страшные болезни, туберкулез и другие?.. А пластический хирург может в интересах науки привить себе цел-люлит. Ой!..

Ариша резко наступила Соне под столом на ногу и посмотрела значительно – Соня, конечно, находится здесь в качестве дуры, но все же не ТАКОЙ дуры.

– Повязка, потому что Алеша простужен, – любовно пояснила Барби и смахнула с плеча Князева только ей видимую пылинку.

Золотое облачко волос, шелковые ноги, радостное возбуждение, нежность – все для него… И не такой уж она ребенок, у нее желание прямо из глаз рвется!..

…Наверное, потом они поедут к нему, и Барби будет поить его чаем с малиной и колдрексом, и поправит ему подушку, и погладит его по влажному плечу, а потом они будут любить друг друга, а Соня в это время будет в поезде Москва– Санкт-Петербург.

В кабинет заглянул человек, толстенький, лысенький, сверкнув золотыми зубами, начальственным тоном поинтересовался – это у вас тут что, это у вас тут надолго? Барби испуганно вскочила, и даже Соня с Аришей машинально подобрались, как дети при виде учителя.

Доктор Князев невозмутимо пожал плечами, пробурчал – как пойдет.

…Сама хочу поить его чаем с малиной. Все хоть немного да меняются в зависимости от того, с кем разговаривают, для мамы один тон, для посторонних другой, для начальства третий. А Алексей Князев нет, не меняется. Фигура, равная сама себе, вот он кто.

– Ну вот, Соня хотела проконсультироваться, э-э… что вообще можно сделать… – бодро заблеяла Ариша и окликнула Князева, смотревшего на Соню: – Алексей?..

– Да. Существуют два типа старения. В первом случае ослабевают мышцы лица, а во втором…

– Можно я? – привстала Барби.

Золотое облачко волос, шелковые ноги, радостное возбуждение, нежность – какая гадость! Она так восторженно обожала своего лучшего в мире Князева, так гордилась своей лучшей в мире любовью, что в Соне внезапно проснулось злобнень-кое желание – ущипнуть бы ее. Сильно ущипнуть, так, чтобы эта влюбленная девочка прямо сейчас узнала, что на свете бывает боль… Или можно не щипать, но тогда немедленно самой оказаться Барби, такой юной, такой «все впереди». Самой, замирая от нежности, сдувать с его плеча невидимую пылинку.

– При старении по второму типу лицо покрывается морщинами. Такие лица долго остаются молодыми, пока в один прекрасный день не сморщиваются, как печеное яблочко. А у Сони первый тип старения, правильно? – с видом учительского любимчика спросила Барби.

—Да… у меня первый, – с конфетой во рту невнятно подтвердила Соня, – а может быть, сразу оба… Думаю, я старею сразу по всем типам – видите, прямо на глазах… Можно мне еще конфету?

Князев кивнул – конечно, конечно! Может быть, еще коробку принести? Или сразу две?

Со стороны все они выглядели чрезвычайно странно – как актеры, уверенные, что играют в ансамбле, тогда как на самом деле каждый играет не только сам по себе, но и свою собственную пьесу. Ариша консультировалась изо всех сил – водила пальцем перед Сониным лицом, пытаясь использовать ее как демонстрационный материал, и быстро-быстро задавала вопросы. Соня услужливо играла дуру, подставляла лицо и в качестве дуры съела уже полкоробки конфет, идиотически улыбаясь каждый раз, когда тянулась за конфетой. Барби переводила взгляд с Князева на гостей, словно следила за летающим взад-вперед теннисным мячиком, подскакивала на месте, желая ответить на все вопросы, а хирург Князев невозмутимо смотрел на Соню, откликаясь легкой усмешкой на вдохновенное поедание конфет в его кабинете.

– А что, если улучшить Соне верхние веки, – у нее по утрам припухают глаза… А нижние? Или лучше все сразу? И сколько времени после операции Соне придется ходить в темных очках? И можно ли поправить Соне овал лица с помощью липосакции, или же непременно нужна операция?