Обет молчания - Виктория Холт Страница 15

Я пробормотала, что да. Я чувствовала себя сбитой с толку. Я не могла поверить, что Аннабелинда настолько больна, что должна так надолго покинуть школу.

Жан-Паскаль исподволь наблюдал за мной. Неожиданно он спросил:

— Аннабелинда что-нибудь рассказывала тебе?

— Ну… немного.

— О том… как она себя чувствует?

— О… да. Мы поговорили в Лондоне перед отъездом. Она была расстроена из-за… э-э…

— Из-за?..

— Из-за своего друга.

— Она сказала тебе это, да?

— Да.

— А этот ее друг?

— Он работал здесь садовником.

— Понимаю, — отрывисто сказал Жан-Паскаль. — Ну, Аннабелинда больна, и, как ты понимаешь, ей требуется некоторое время, чтобы выздороветь.

— Она вернется обратно в школу?

— Думаю, что вернется, когда будет хорошо себя чувствовать. На твоем месте я бы никому не рассказывал про этого садовника.

— Конечно. Я знаю, что Аннабелинда не хотела этого.

— Не сомневаюсь. Она ведь просто разговаривала с ним в парке.

— О, — начала было я и внезапно замолчала.

Жан-Паскаль внимательно посмотрел на меня и потом улыбнулся.

— Надеюсь, что ты приедешь погостить ко мне в замок перед отъездом домой на летние каникулы, — сказал он. — В это время года… виноград уже почти созреет.

— Спасибо, — сказала я.

— Мы уезжаем сегодня и забираем Аннабелинду с собой. Надеюсь, что тебе не будет без нее одиноко.

— У меня есть Кэролайн, Хельга, Ивонн и все остальные.

— Уверен, что у тебя много подруг.

— Аннабелинда не… — Они оба с ужасом смотрели на меня, пока я, запинаясь, не произнесла:

— Не… умрет?

Жан-Паскаль рассмеялся.

— Господи, нет, нет и нет! — воскликнул он. — С ней будет все в порядке. Она просто нуждается в покое, отдыхе и уходе. И все это она получит в Бурдоне. Когда ты увидишь ее летом, она будет прежней Аннабелиндой.

— Я беспокоюсь о ней.

— Конечно, милое дитя. Но для тревоги нет оснований. Мы будем ухаживать за ней, пока она не выздоровеет. Ты поразишься, увидев ее. А тем временем ты должна усердно трудиться и радовать своими успехами мадам Рошер, которая, скажу по секрету, отозвалась о тебе с большой похвалой.

И… только не говори слишком много про Аннабелинду. Ей, как и любому человеку, не нравится хворать. И ей бы не хотелось, чтобы, когда она вернется, ее воспринимали как больную.

— Я понимаю.

— Я знал, что ты поймешь. Храни тебя Бог, моя милая. Я с нетерпением жду встречи с тобой летом.

— Я тоже, мой дорогая, — сказала герцогиня.

В тот же день они уехали, забрав Аннабелинду.

Мне очень недоставало Аннабелинды. Я всегда ощущала какую-то пустоту, когда она исчезала из моей жизни. Мне не хватало ее подкалываний, ее пренебрежения, ее презрения, потому что я знала, что за всем этим скрывается сердечная привязанность.

Мне хотелось бы знать, как продвигается ее выздоровление, и я очень обрадовалась, получив от нее письмо.

«Дорогая Люсинда!

Как ты там в школе без меня? Моя мама приехала в Бурдон. Все решили, что на некоторое время я должна оставаться здесь. Говорят, что здешний климат больше подходит мне, чем наш английский. Мне сказали, что со временем я буду в полном порядке. Дедушка очень влиятельный человек и знает всех людей, которые могут оказаться полезными. Он приглашает тебя приехать сюда летом, перед отъездом домой, так как уверен, что к тому времени я уже полностью поправлюсь. Я нуждаюсь в небольшом отдыхе и поэтому пока должна оставаться здесь.

Я хотела бы, чтобы ты оказалась здесь, в Бурдоне. Я с нетерпением жду твоего приезда после окончания занятий в школе в конце июля перед длинными летними каникулами. Не говори, что должна спешить домой к родителям и к твоему братцу. Сначала приезжай сюда и побудь со мной.

Аннабелинда.»

В этом письме она била уже больше похожа на себя. Я написала ей, что, если это удобно, я остановлюсь на две недели в Шато Бурдоне перед отъездом домой, и подчеркнула, что это достаточно долго, потому что я с нетерпением жду встречи с родителями после окончания длинного семестра.

Занятия в пансионе шли, как обычно. Мы устроили еще одну полуночную вечеринку. Кэролайн привезла после рождественских каникул торт, облитый сверху сахарной глазурью, и угощение получилось на славу. Но без Аннабелинды все казалось не таким, как прежде.

— Что с ней? — спросила Кэролайн.

— Какая-то ужасная болезнь. Чтобы вылечиться от нее, потребуются месяцы.

— Наверное, это чахотка, — понимающе сказала Кэролайн.

— Надеюсь, что нет.

— Люди часто болеют чахоткой.

— Аннабелинда в последнее время плохо выглядела. Возможно, так оно и есть.

— Обычно едут лечиться в Швейцарию, — сказала Хельга. — Говорят, что хорошо помогает горный воздух.

Я подумала: «Швейцария? Карл Циммерман приехал оттуда».

Карл Циммерман все больше и больше занимал мои мысли. Болезнь началась после его исчезновения, из-за тоски по нему.

Я часто прогуливалась, вспоминая нашу неожиданную встречу, и однажды пошла посмотреть на его коттедж.

Мне показалось, что в нем кто-то живет. Я осмотрела домик. Он был определенно обитаем. Я обошла вокруг него и вернулась в школу.

А на следующий день я поймала себя на том, что снова иду в направлении коттеджей. Я подошла к домикам сзади. Там располагались садики, и в одном из них молодая женщина развешивала постиранные вещи.

Она поздоровалась со мной и сказала:

— Вы из школы. Я уже видела вас неподалеку отсюда.

— Да, — ответила я. — Наверное, вы работаете в пансионе?

— Не я. Мой муж. Он работает в парке. У него очень много дел.

Женщина подошла ко мне. У нее было приятное счастливое лицо. Я заметила, что она ждет ребенка… и весьма скоро. Она оперлась руками на изгородь и изучающе посмотрела на меня.

— Вы давно в этой школе? — спросила она.

— С прошлого сентября.

— Откуда вы приехали? Не из Англии ли?

— Как вы догадались? — Ну, может быть, все дело в том, как вы говорите по-французски.

— Неужели так плохо?

— Не расстраивайтесь, — сказала женщина. — И вовсе не плохо. Я все понимаю.

— Прекрасно! Тогда позвольте задать вам вопрос. Вы знали Карла, который некоторое время работал здесь?

— О да. Мой Жаке говорил, что садовник из него не Бог весть какой. Я знала этого молодого человека. Он недолго пробыл в этих краях.