Цветы из огненного рая - Сара Ларк Страница 15

– Ты! – Преподобный направился к ней и возвел глаза к небу, желая то ли помолиться, то ли поблагодарить своего Бога. – Пути Господни неисповедимы. Ты… и я…

Киттен обернулась к Карпентеру.

– Я не хотела, чтобы меня продали, – сказала она. – Я не хочу становиться шлюхой. Пожалуйста… пожалуйста, возьмите меня в город у пролива Кука. Я буду работать… Наймусь в служанки или…

Карпентер рассмеялся, и в смехе его прозвучало нечто похожее на жалость.

– Малышка, я не знаю, что ты себе вообразила, но тот медвежий угол и городом-то не назовешь. Живут там два-три фермера, которые привезли с собой жен и ораву детей. Им не нужны слуги. Еще там обитают всякие миссионеры и землемеры – для них есть магазин, где продают самые разные товары, и несколько пабов. В них ты точно найдешь работу – только не честную…

Киттен в отчаянии понурилась. Значит, опять ничего, снова разрушенная надежда… и этот визгливый голос преподобного:

– Каждый должен принять свою судьбу и занять место, предназначенное ему Господом!

Киттен вновь взглянула на него. Когда миссионер перекрестился, мужчины схватились за боевые дубинки. Судя по всему, этот знак показался им подозрительным. Женщина с мягкими чертами лица – Киттен обратила внимание на ее гордую осанку и то, что на плечах у нее лежала такая же накидка из перьев, как у мужчин, – снова потребовала от Те Пуахи, чтобы тот перевел слова Мортона. Однако фраза преподобного отца, по всей видимости, показалась маори слишком сложной.

– Это вы загнули, преподобный! – вмешался Карпентер. – Не может Господь хотеть, чтобы малышку продали, словно скотину какую-то! Разве вы обычно не высказываетесь о том, что женщины легкого поведения прокляты навек? И их клиенты вместе с ними? – Он снова усмехнулся.

– В том-то и дело! – воскликнул взволнованный миссионер. – Я и пытаюсь объяснить это девушке. Она не проклята. Господь в своей бесконечной милости сохранил ее девственность и прислал сюда. Ко мне! Я последую Его зову и возьму ее в жены! Мы будем жить в добром христианском браке…

В глазах у Киттен вдруг потемнело, аромат пищи, витавший над площадью, стал вызывать у нее тошноту. Все в ней противилось мысли о том, что ей придется выйти замуж за преподобного Мортона, даже если это будет единственной возможностью стать честной женщиной. Маори, ставшие зрителями непонятной драмы в своей собственной деревне, забеспокоились. Те Пуаха переводил слова белых для высокой стройной женщины.

– Христианский брак? – возмутился Карпентер. Будучи ниже ростом, чем преподобный отец, сейчас он казался выше его благодаря своему гневу. – Вы втрое старше девушки, негодяй! Только посмотрите на это дитя! Вам нужно стыдиться уже того, что вы думаете о возможности затащить малышку в свою постель!

Миссионер пожал плечами.

– Лучше юная невеста, нежели юная грешница, – заметил он и направился к Киттен. – Ну, скажи же что-нибудь на это, моя красавица. Станешь ли ты с Божьей помощью моей верной женой?

Киттен попятилась.

– Нет! – прошептала она. – Нет, я…

Она искала возможность убежать, а преподобный Мортон не сводил с нее взгляда, словно кошка с мыши. Если она попятится еще на шаг, то прижмется к стене одного из домов… В конце концов она рванулась вперед и едва не налетела на женщину маори в плаще. Киттен извинилась и хотела было бежать дальше, но тут на плечи ей легли тяжелые теплые руки. Женщина велела ей остановиться, затем махнула рукой, и между Киттен и преподобным вмиг выросли трое могучих воинов маори.

Те Пуаха обернулся к Карпентеру и вопросительно посмотрел на него.

– Друг Ка-пин-та? – поинтересовался он.

Карпентер вздохнул.

– Не совсем, – ответил он. – Но не нужно причинять ему вреда…

– Дочь вождя говорит, он должен уйти! – заявил воин маори. – А девочка пусть остается. Если ты хотеть, мы давать тебе деньги за то, что ты ее отпускать.

Киттен не поверила своим ушам и с благодарностью взглянула на свою спасительницу, а Карпентер начал переговоры. Он наверняка был не прочь избавиться от миссионера, но нельзя ведь просто так прогнать в глушь белого человека. Он, конечно, отдал бы Киттен дочери вождя бесплатно – или за очень скромную сумму, – но Мортона нужно было где-то разместить до утра.

Киттен перестала обращать внимание на мужчин, когда женщина вдруг обратилась к ней.

– Ты ингоа? – спросила она.

Киттен испуганно уставилась на нее. Это слово не входило в число тех, которым Карпентер учил по дороге преподобного отца.

– Я Те Ронга. – Женщина терпеливо показала на себя, затем на Киттен. – Ты?

– Как тебя зовут? – помог девочке Те Пуаха.

Киттен глубоко вздохнула. Она поняла жест женщины, но ей так надоело ее прозвище! Если теперь она взрослая – как бы там ни было, детство ее уж точно закончилось, – то ей понадобится взрослое имя. К сожалению, ничего подходящего на ум не приходило.

– Кэт, – наконец сказала она. Киттен вполне могло превратиться в Кэт.

Те Пуаха рассмеялся.

– Поти! – перевел он и указал на толстую трехцветную кошку, которая вылизывалась на пороге одного из домов. – Это ведь кошка, верно? Мы называем их поти.

Девочка кивнула.

– Поти, – повторила она, улыбнулась и указала на себя.

Маори захихикали и захлопали в ладоши.

– Хаэре маи, Поти! – Те Ронга нарочито поклонилась, показывая, что это формула приветствия. – Хаэре маи в племя нгати тоа.

Кэт недоуменно оглядывалась. Неужели ее действительно приглашают остаться? На правах члена семьи? Она колебалась, но ее убедили улыбающиеся лица Те Ронги и всех остальных женщин племени. Девочка вдруг вспомнила о Линде Хемплмен. Может быть, эти женщины и выглядят непривычно, их одежда и язык совсем не такие, как у изысканных немцев, но они не менее дружелюбны – и, вне всякого сомнения, совершенно честны.

Кэт сделала глубокий вдох.

– Киа ора, Те Ронга! – произнесла она.