Горячая кровь - Лоринда Скотт Страница 15

— Его звали Энтони, Тони. Он родился шестнадцать лет назад, и в его первую зиму мы поняли, что с ним что-то не так. Я тогда проходил практику в отделении педиатрии и решил показать Тони своему руководителю. Оказалось, у Тони врожденный порок сердца, очень тяжелый, с такими и сейчас долго не живут. Ему сделали операцию, но это не помогло, у него стала скапливаться мокрота в легких, он часто задыхался.

Клэр закрыла глаза. Теперь все встало на свои места, стало ясно, почему на Блейка так сильно подействовала встреча с Тимом Хейганом.

— Тони нуждался в уходе, в физиотерапевтических процедурах. Мы делали все, что могли, но ему не становилось лучше. Как на грех, работая в педиатрическом отделении, я ухитрился заразиться эпидемическим паротитом, в просторечии свинкой. Взрослые переносят эту в общем-то пустяковую болезнь довольно тяжело, для меня она обернулась тем, что я больше не могу иметь детей.

У Клэр чуть было не вырвался сочувственный возглас, но она сдержалась, понимая, что Блейка может обидеть ее реакция.

— Со временем стало ясно, — между тем продолжал он, — что моя жена не имеет ни достаточных навыков, ни терпения, чтобы обеспечивать Тони тот уход, в котором он нуждался. В один прекрасный день Джулия поняла, что такая жизнь не для нее, она хочет иметь других детей, желательно здоровых, и нормального мужа. Ей даже не хватило духу сказать все это мне в глаза, она отделалась запиской. Я просто однажды вернулся с работы и не обнаружил ее дома. Тони лежал один и плакал от голода. С тех пор я больше ни разу не видел Джулию. Даже бумаги на развод мне передал ее адвокат.

Тут уж Клэр не смогла промолчать, да и не сочла нужным.

— Как, она ни разу не поинтересовалась своим сыном?! — ужаснулась она.

Блейк покачал головой.

— Ни разу.

— Сколько Тони было лет?

— Еще и двух не исполнилось.

У Клэр защипало в глазах.

— Просто в голове не укладывается, как мать могла бросить больного ребенка!

Он пожал плечами.

— В жизни всякое случается. Когда Джулия нас бросила, я взял отпуск за свой счет и обратился за помощью к родителям. К счастью, мои мать и отец согласились ухаживать за Тони, пока я работаю. Я продал наш домик и переехал с сыном к ним. Правда, мне пришлось тратить очень много времени на дорогу до работы, я недосыпал и как-то раз даже заснул на дежурстве, но постепенно привык к новому распорядку, втянулся. Так продолжалось до тех пор, пока Тони не исполнилось десять. Затем я понял, что нужно что-то менять. Мои родители уже были немолоды, у мамы начались неполадки с сердцем. Я решил, что им нужно от нас отдохнуть. Мы с Тони переехали от них, я нанял в экономки бывшую медсестру, вышедшую на пенсию, и она не только вела дом, но и могла в мое отсутствие сделать любую необходимую Тони процедуру.

Блейк замолчал. Клэр ждала продолжения и боялась его.

— Несмотря на уход и лечение, состояние Тони стало ухудшаться. Из-за ослабленного иммунитета он часто подхватывал инфекции. Три года назад он умер, прожив всего тринадцать лет.

Блейк замолчал. Мрачно уставившись на рисунок, Клэр зажмурилась, чтобы не расплакаться. «Смерть — это конец всему, и это самое страшное, к ней нельзя привыкнуть», — вспомнилось ей.

Услышав чирканье спички, Клэр открыла глаза. Блейк закурил и откинулся на спинку дивана, все еще глядя на детский рисунок. На его щеках блестели влажные дорожки.

— Мне его до сих пор не хватает, — тихо сказал он. — Сын был для меня всем, моей жизненной силой, вместе с ним во мне что-то умерло. Я с самого начала знал, что Тони обречен, став постарше, он тоже стал понимать, что умрет, но когда это случилось… Мне понадобилось много времени, чтобы как-то смириться со смертью сына и жить дальше. Но иногда, как вчера, кто-то или что-то снова напоминает мне о моей потере.

Блейк повернулся к Клэр.

— Вы попали под горячую руку. Простите меня, если можете.

Клэр коснулась ладонью его мокрой от слез щеки и прошептала:

— Не знаю, что и сказать.

— Ничего не говорите, просто позвольте мне обнять вас.

Блейк выбросил сигарету в пепельницу и протянул руки к Клэр. Она придвинулась к нему, крепко обняла его и положила голову ему на грудь.

Клэр не могла бы с уверенностью сказать, когда безмолвное утешение сменилось чем-то большим, да и сменилось ли вообще. Вероятно, сочувствие к Блейку росло и крепло, пока не захватило ее целиком, поглотив все остальные эмоции. Но в какой-то момент Клэр почувствовала, что руки Блейка стали гладить ее спину и плечи, затем пальцы утонули в ее волосах, он обхватил ее голову ладонями, медленно наклонился и припал к губам.

Казалось, поцелуй длился целую вечность. Клэр издала приглушенный стон и пошевелилась. В то же мгновение Блейк отпустил ее, резко выпрямился и прерывисто вздохнул.

— Простите, я не собирался вас целовать.

Сердце Клэр рвалось к нему, но какая-то часть мозга сохранила способность трезво мыслить, к тому же сработал инстинкт самосохранения: она отстранилась от Блейка и глубоко вздохнула, пытаясь совладать с собой.

— Думаю, мне пора домой.

— Да, вероятно, так будет лучше, — согласился он хрипло.

Клэр встала, медленно направилась к двери, приказывая себе держать спину и не оглядываться. Через несколько секунд она услышала, что Блейк встал.

— Я вас провожу.

Он открыл перед ней дверцу машины и захлопнул, когда Клэр села за руль. Она опустила стекло.

— Вы работаете в этот уик-энд? — Еще даже не отъехав от его дома, Клэр уже начала скучать по Блейку. Она чувствовала, как вокруг Блейка снова вырастают защитные сооружения, но ничего не могла предпринять.

— Нет, я уезжаю. Выйду на работу в понедельник.

Последний кирпичик в крепостной стене занял свое место. Блейк небрежно помахал Клэр рукой и пошел к дому, даже не дождавшись, когда она заведет мотор и тронется с места. Клэр ничего не оставалось, как уехать. Ведя машину сначала по извилистой проселочной дороге, потом по улицам города, она плакала, уже не таясь.

Может, Блейк и восстановил свои защитные сооружения без труда, но ее лежат в руинах, и вряд ли их удастся отстроить заново. Случилось непоправимое: она полюбила всем сердцем человека, который не нуждается в ее любви.