Снежное танго - Марта Поллок Страница 15

— Нет. Фирму я открыла два года назад, — уточнила Гвендолин и отпила еще кофе. — Я пять лет проработала простой служащей и усвоила, что незамужние женщины до конца своих дней всего лишь «девочки», а холостые мужчины — «коллеги».

Беспечное выражение слетело с лица Гвендолин, в голосе зазвенели металлические нотки.

— Каждый раз, когда у меня была возможность продвинуться по службе, менее квалифицированный сотрудник-мужчина получал должность, прибавку к жалованью и все остальное, а меня оставляли на прежнем месте. Я решила открыть собственное дело потому, что плясать под чужую дудку мне надоело. Я знала, что если мой бизнес и прогорит, то не из-за моего плохого руководства…

— И вовсе не так все было, — категорически возразил Феликс, перебивая ее. — Просто ты подсознательно стремилась освободиться от чужого авторитета и отказаться от роли вечной няньки… А что, маме и братьям ты тоже все время помогала?

— Предположим. И что из этого?

Феликс развел руками.

— Сначала, сама еще школьница, ты нянька для тетки. Затем, последующие лет десять, вторая мама для собственных братьев. При этом сплошные неудачи на личном фронте и в служебной карьере. О личной жизни ты предпочла забыть, так ведь?

Ах ты, чертов психолог! Да что ты понимаешь в жизни! Губы Гвендолин дрогнули, но она не проронила ни звука.

— Понимаешь, о чем я говорю? — спросил Феликс. — Ты все это время исполняла обязанности, а не жила. И когда открыла фирму, накопленная энергия вырвалась наружу. И все же не очень-то уютно ты чувствуешь себя под этими костюмами и масками.

— Гм… Никогда не смотрела на себя с такой стороны. Впрочем, я же не психолог…

— Кстати, колледж ты окончила?

Гвендолин помедлила, прежде чем признаться:

— Нет. Я поняла вдруг, что жизненный опыт сам по себе непреходящая ценность. Работа в офисе тоже была своего рода образованием: когда постоянно общаешься с людьми, растешь очень быстро. В колледже мне было скучно, я оказалась слишком взрослой для студенческих развлечений.

— И ты с головой ушла в работу?

— Откуда такая смелость в умозаключениях? — Гвендолин собрала крошки со стола и бросила их в пластмассовую тарелочку.

Феликс откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

— Можешь называть это шестым чувством.

— Сначала абсолютная память, потом дар психолога, а теперь еще и шестое чувство… Не слишком ли вы самоуверенны, мистер Миллингтон?

— Ладно-ладно, — улыбнулся он. — Лучше выпей еще кофе, пока опять не потеряла человеческое лицо.

Вот это да! Гвендолин поперхнулась кофе, вспомнив свое отражение в зеркале. Человеческое лицо! Смейся, смейся, Феликс Миллингтон. Еще не вечер!

— Мне не нравится легкость, с которой ты делаешь выводы, — заметила она.

Феликс снова развел руками.

— Как сказал бы Шерлок Холмс: никаких фокусов, одна дедукция. Ты без конца беспокоишься о своем деле и в то же время не стремишься никому сообщить, где находишься. От вопроса о поклоннике ты ушла, а твой спич о собственном бизнесе сказал мне очень многое. Я почти уверен, например, что тете Матильде не понравился твой парень, и ты с ним рассталась.

В глазах Гвендолин появилось изумление.

— Потрясающе! Тетя действительно не одобрила его, и я действительно с ним рассталась. — Она пристально посмотрела на Феликса. — Интересно, что бы сказала тетя о тебе?

Феликс перегнулся через стол и ласково потрепал ее по щеке.

— Об этом не волнуйся. Важно, чтобы ты хорошо относилась ко мне, а я — к тебе. Остальное нас не должно волновать.

Лицо Феликса неумолимо приближалось к ней, и у Гвендолин перехватило дыхание. Если ничего сейчас не предпринять, он ее поцелует. Тогда… тогда она, чего доброго, не выдержит и поцелует его в ответ, и неизвестно, чем все это кончится…

— Что? — озадаченно переспросил Феликс, откинув голову назад. — Ты что-то сказала?

— Я сказала, — переводя дыхание, заметила она, — что твоей маме пришлось, вероятно, немало потрудиться, чтобы сделать тебя таким блистательно самоуверенным.

— Да, пожалуй. Они с отцом во всем поддерживали меня. Я потерял их обоих, когда мне стукнуло девятнадцать. Но они всегда со мной, я чувствую их незримое присутствие.

Гвендолин тронул ответ.

— Ты удивительно хорошо сказал, — промолвила она. — Люди гораздо чаще склонны обвинять родителей во всех своих недостатках и проблемах… А что же сталось с девятнадцатилетним Феликсом Миллингтоном?

— Четыре года служил в доблестной американской армии, в авиации. Затем я вернулся домой, в Денвер, получил степень магистра бизнеса и продолжил дело отца — избрал банковскую карьеру.

— А как насчет женщин? Тех, что помогают расти и мужать?

Теперь был ее черед задавать вопросы. Завтрак оказался чрезвычайно полезным. Что и говорить, еда сближает людей.