Сладость греха - Саския Бергрен Страница 15

— Пойдем же… — Пальцы молодых людей сплелись. — Пойдем пройдемся!

Для того чтобы высвободиться, хватило бы одного рывка, но волшебство ночи уже подчинило себе девушку. Целомудренно держась за руки, Бен и Флорин спустились по ступеням, прошли по жухлой траве, обогнули дом.

Пологий склон спускался к неширокой речушке. На дальнем берегу стеной росли деревья. Особняк строился как усадебный дом, так что земельные угодья поначалу измерялись в акрах. Тут и там вековые дубы возносили к звездам кряжистые ветви, изгородь из вечнозеленого кустарника темной полосой выделялась на фоне ночного неба. Каблуки Флорин вязли в траве, но стоило ей споткнуться — и Бен крепче стиснул ее руку.

Впереди замаячил бельведер, ажурная решётка которого будто зазывали гостей. И снова Флорин испытала странное чувство — словно заплутала во времени. Бельведер принадлежал иной эпохе. Но платье с зауженной талией и старомодная прическа — тоже часть ностальгического прошлого… Девушка поневоле поежилась, балансируя на грани миров.

— Замерзла?

Бен не сводил с нее глаз. И что такого обольстительного в этом автомеханике со смокингом через плечо? Может быть, его благодушный вид, означающий, что ему, Бену, с нею хорошо и спокойно? Шафер набросил смокинг девушке на плечи, не убирая руки. От ткани шло пряное благоухание лимона и кедра, а вместе с ним ощущение чего-то запретного, ибо Флорин знала, что стоит на краю пропасти, куда даже заглядывать опасно. Ведь они уже не танцуют! Бен не имеет права обнимать ее! Но где взять силы к сопротивлению?

Они шли все медленнее — неспешным, размеренным шагом, точно замечтавшиеся влюбленные. Похрустывала сухая трава, гулко колотились сердца.

Черт тебя дери, Норденгрен, не вздумай целовать ее. Поцелуешь — и считай что погиб! — предостерегал Бена внутренний голос.

Он сказал, что намерен поцеловать тебя еще раз. И ты ему позволишь? Ни в коем случае, Флорин Дигби! — звучал в мозгу Флорин тоненький голосок.

Широкие деревянные ступени поскрипывали под их шагами. По-прежнему держась за руки, Бен и Флорин вошли внутрь, в темноту. Девушка взглянула вверх, поежилась и плотнее запахнула смокинг. Деревянные перила ограждали площадку со всех сторон, по периметру шла деревянная скамья. Флорин шагнула было к ней, но Бен ласково удержал ее за плечи.

— Лучше не надо. Там наверняка пыльно, платье запачкаешь.

Флорин затаила дыхание. Передернула плечами, надеясь, что вот сейчас Бен ее опустит, развеет чары невыносимо сладостного прикосновения. Но он принялся ласково перебирать пальцами ее волосы, такие мягкие и пушистые. Ночь давно высушила капельки испарины, нежная кожа казалась бархатистой на ощупь.

— Бенедикт… не надо, — испуганно зашептала Флорин, отчаянно мечтая, чтобы он пропустил просьбу мимо ушей.

— По-твоему, целуя чужую невесту, мужчина наносит непоправимый урон ее чести?

— Ох, — простонала Флорин и качнула головой, пытаясь стряхнуть его руку.

Вместо этого, широкая ладонь легла на ее затылок, и глаза девушки закрылись сами собой. Пальцы Бена затеребили шелковистые пряди, пригладили, взъерошили, скользнули под воротник смокинга. Флорин вздрогнула, словно обжегшись.

— Бенедикт, нам не следовало сюда приходить…

— Знаю, — хрипло согласился он.

— Тогда пойдем назад. Скорее, пока не поздно.

— Показывай дорогу. Я за тобой.

Но Флорин точно приросла к месту.

— Бенедикт Норденгрен, ты ведешь нечестную игру, — срывающимся голосом пожаловалась она.

— Никакая это не игра. Я серьезен, как никогда в жизни. Говорю тебе: вчера со мной случилось… небывалое. Когда я впервые увидел тебя в церкви…

Девушка поспешно закрыла ему рот ладонью.

— Не надо! — умоляюще прошептала она. — Пожалуйста, не надо!

Бен перехватил ее руку и прижал к своей груди.

— Тогда почему ты пошла со мной?

— Мне стало жарко.

— Ты чувствуешь то же, что и я, но сейчас ты струсила. — Сердце его билось в груди, словно тяжелый паровой молот.

— Ты прав. Я поступила дурно. Пойдем назад…

— Нет. Не сейчас! — Бен ухватился за лацканы смокинга, рванул их на себя, заставляя девушку приподняться на цыпочки. Но вот голос его смягчился, он разжал руки и обнял ее за плечи. — Не сейчас, Флорин. Я тебя еще в машине предупредил, что намерен повторить поцелуй, а я хозяин своему слову. Но мой тебе совет: запахнись плотнее…

Флорин судорожно вцепилась в смокинг, словно от этого зависела ее жизнь, заслонила руками грудь.

— Бенедикт, я помолвле…

Теплые губы заставили ее умолкнуть на полуслове и выбросить досадную мысль из головы. О, этот ласковый, изучающий, неспешный поцелуй! Бен слегка покачивал головой, язык легкими круговыми движениями касался сомкнутых губ, дразня и маня. И вот не в силах больше противиться искушению, Флорин чуть приоткрыла уста. Его язык немедленно скользнул внутрь. Левой рукою крепче обнимая ее за плечи, правой Бен нежно поглаживал светлые волосы, заставляя девушку двигаться в унисон. Секунды шли.

Язык его проворно скользил — гладил, ласкал. Он словно говорил: пусть себе мир живет своей жизнью, а мы будем наслаждаться. Флорин тоже открывала для себя неизведанное: влажную бархатистость языка, острые края зубов, упругость щек и твердость нёба. Оба восторгались процессом узнавания, изнывали от жажды изведать все возможности поцелуя, прежде чем перейдут к новым ласкам.

Свежий цветочный аромат кружил Бену голову. А вкусом губы Флорин напоминали экзотические восточные пряности. В их нежном, неторопливом поцелуе тонули стоны нарастающей чувственности. Как ему хотелось сорвать смокинг, ощутить под ладонями живое тепло. Но по счастью, Флорин запахнулась плотно, как он велел. По счастью…

А ведь Бен целуется точно так же, как флиртует, — уверенно, чарующе… словом, профессионально! Покачивает головой, дразнит языком. Ласкает талантливо, утонченно. Верно, немало на своем веку упражнялся! — пронеслось в голове Флорин.

Пальцы его нежно пощекотали ложбинку у основания шеи, затем за левым ухом. Потом скользнули под узкую полоску кружева на груди. Флорин потянулась было убрать его руку, ибо дышать становилось все труднее. Но передумала и сделала то, чего ей сейчас хотелось больше всего на свете, — порывисто обвила Бена руками за шею и сбросила смокинг.

До глубины души изумленный, он на мгновение приподнял голову. Глаза его превратились в два темных омута.

— Черт бы подрал твоего жениха, — прошептал Бен. — Неужто парень настолько глуп, что оставляет тебя одну в такую ночь?

Упоминание о Марке привело Флорин в чувство. Но тут Бен снова обнял ее, привлек к себе, осыпал губы легкими, зовущими поцелуями, погладил языком ямочку на подбородке. Ладони его свободно скользили по ее спине под расходящимся кружевом — вверх к лопаткам, а затем снова вниз, под лиф.