Аквариумная любовь - Анна-Леена Хяркенен Страница 15

Дома он сожрал пачку печенья, рисовую кашу и три шоколадных пудинга, листая журнал о современной музыке.

— Моя бы воля, — начал он с набитым ртом, — я бы всю жизнь ел одни только пудинги и читал журналы.

— Как поешь, убери грязную посуду, — попросила я.

— В семье Корлеоне мужчины никогда не убирают со стола, — произнес он и вальяжно откинулся на спинку стула. — Я надеюсь, ты помнишь, что меня зовут Майкл Корлеоне?

В постели он долго и обстоятельно целовал меня от шеи до самых бедер.

— Если у нас будет ребенок, он наверняка будет похож на инопланетянина, — сказал он. — Весь в отца.

— У нас не будет детей. Я боюсь рожать.

— Не бойся, я буду сидеть с тобой рядом, держать тебя за руку и поить тебя из соски шампанским.

— Хм…

Я засмеялась и повернулась на бок.

— Младенцы, по-моему, все такие страшные. Не хочу детей. И даже обсуждать это не хочу.

— Хорошо, золотко, не будем. Только не спи. Мне надо с кем-нибудь поговорить. Мне так плохо, когда меня никто не слушает.

— Ну, давай поговорим.

Я попыталась улыбнуться. Глаза у меня слипались.

— Ну говори же, — сказала я.

Йоуни прижался головой к моей груди.

— В построении отношений должны принимать участие обе стороны: и мужчина, и женщина, — принялся занудствовать он. — Нельзя возлагать какую-то обязанность, к примеру, инициативу в обсуждении проблемы, только на одни плечи.

— Откуда ты это взял?

— Прочитал в газете. Так советуют известные врачи-психотерапевты Карл и Сиркка Тарам. Я им верю. У них очень солидный вид. Особенно у Карла. Я всегда хотел иметь такую же прическу, как у него.

Я начинаю смеяться и окончательно просыпаюсь. Йоуни входит во вкус.

— Я вообще всегда брал пример с Карла и Сиркки, у них такие трепетные отношения. Как только им начинает казаться, что они недостаточно близки, они тут же едут на какую-нибудь базу отдыха, чтобы в полной мере насладиться обществом друг друга. Есть такие специальные базы отдыха. Там все только и делают, что лижутся с утра до вечера. Так, говорят, был спасен не один брак.

Йоуни кусает меня в шею. Потом он начинает рисовать на моей спине всяких животных, а я их должна угадывать. Мне это быстро надоедает.

— Давай поиграем во что-нибудь другое, — говорю я.

Йоуни рисует на моей спине кошку.

— Не люблю кошек. Хитрые, изворотливые твари. «Кошки существа независимые, на цепь не посадишь». Вот и пусть катятся со своей независимостью. Терпеть их не могу!

— Я тоже, — вздыхает Йоуни и прекращает рисовать. — На дух не переношу всех этих лохматых любимцев. Да и хозяев их тоже. Взять хотя бы собачников — орут на каждом углу, насколько их псинам можно доверять. Еще бы им не доверять! Ясное дело, семейных тайн не растрепят, они же говорить не умеют. Тьфу!

Я усмехаюсь. Неожиданно он хватает меня за плечи.

— Сара, Сара, Сара! Я так хочу сделать тебя счастливой.

— Меня не надо делать счастливой. Я и так счастлива.

У меня подкатывает комок к горлу. Я вспоминаю, что мы не занимались любовью уже шесть дней.

Я озаботилась своим сексуальным просвещением задолго до того, как решила кому-либо отдаться. Когда мне было одиннадцать, я прочла книгу под названием «Как возродить увядающую сексуальную жизнь».

И поэтому теперь я точно знала, что что-то у нас не складывается.

Через восемь дней меня начало клинить. Почему он меня не хочет? Почему его не интересует секс? Почему я его не хочу? Преодолевая себя, я попыталась сделать первый шаг, но Йоуни притворился, что ничего не заметил.

И ведь дело было не в том, что «бурная страсть первых встреч» начала сходить на нет — по большому счету, никакой страсти-то и не было. Я уже собралась рассказать обо всем Ирене, но удержалась. Мне все-таки хотелось, чтобы у нее сохранилось обо мне представление как о вполне нормальном человеке. Если, конечно, оно у нее когда-нибудь было.

Мы смотрели по телику «Полицию Майами». На мне было новое нижнее белье. Йоуни жевал ириски и периодически дружески похлопывал меня по ляжке, так что слышно было на всю квартиру. Я совсем замерзла в этих кружевах, на которые Йоуни не обращал ни малейшего внимания. Он, похоже, был всем абсолютно доволен.

— Кайф какой, — улыбнулся он, закинув в рот очередную ириску. — Рабочий день позади, по телевизору любимый сериал, а рядом такая красотка…

Я тихо засмеялась и закуталась в безразмерный домашний халат Йоуни.

Где-то около полуночи мы перебрались в кровать и погасили свет. Йоуни поцеловал меня в губы, в щеки, в нос и крепко прижался ко мне.

— Сладких снов, — сказал он. И добавил: — Беби.

— Спокойной ночи, — ответила я и тяжело вздохнула. Он даже и не заметил. Я уставилась в потолок.

Через пару минут я не выдержала.

— Мы прямо как дядя с тетей.

— Что? — Он повернулся ко мне.

— Как дядя с тетей.

— Не понял…

— Ну, конечно…

Он запустил руку в мои волосы:

— Что с тобой, еще минуту назад ты была всем вполне довольна…

— Я не знаю, как мне быть. — Я снова тяжело вздохнула. — Мы с тобой уже целую неделю не занимались сексом.

— И что с того?

— Что с того?! Это же черт знает что такое!

Он тоже тяжело вздохнул.

— Ты что, прочитала в какой-нибудь идиотской газете, сколько раз в неделю положено заниматься сексом?

— Может, и прочитала.

— О боже мой. Ну и как, сколько же раз в неделю среднестатистическая финская семья должна заниматься сексом?

— Не менее трех раз в две недели.

— Вот и хорошо, отработаем нашу задолженность на следующей неделе. Хоть все три раза подряд, чтоб не думалось.

— Идиот!

Я села на кровати. Пришло время расставить все точки над «i».

— Там, между прочим, речь вообще шла о показателях среди пар среднего возраста. У молодежи все по-другому.

Йоуни уставился на меня.

— Какое тебе дело до того, что делают другие? Неужели тебе обязательно быть такой, как все?!

Мне нечего было на это ответить.

— Мне просто не хочется, — сказал Йоуни. — Есть у меня право иногда не хотеть? Я что, робот, что ли?

Я засмеялась. Он тоже засмеялся. Внутри меня все клокотало.

Йоуни скинул одеяло на пол и снял футболку.

— Ну, давай, что ли.