Путешествие во времени - Айра Уайз Страница 15

– Он встал, чтобы сходить в туалет, – быстро объяснила Сэнди, – а вернувшись в постель, сразу же уснул.

Кивнув, Уго снова отвернулся, но она успела заметить по его лицу, что в нем борются желание увидеть сына и чувство облегчения от того, что этого не случилось. Сердце Сэнди сжалось от сочувствия к мужчине, которому приходится подавлять едва ли не каждое свое искреннее чувство.

Подойдя поближе, она заметила, что Уго держит в руках щетку и совок. А еще она заметила, как обтягивает мягкая шерсть свитера его лопатки, и вспомнила, каково это – прижимать к ним ладони. Воспоминания, которые просто не могли быть такими живыми и отчетливыми после всех этих лет, обожгли ее. Взгляд Сэнди непроизвольно спустился по его спине к узким бедрам, к мускулистым ногам.

– Уголь выпал, – объяснил Уго, когда она остановилась рядом. Голос звучал грубовато и хрипло.

Он так и не воспользовался щеткой и совком, просто сидел на корточках и смотрел на них, словно не понимая, откуда они взялись. Присев рядом, Сэнди забрала их из его расслабленных пальцев.

– Уго… Прости за то, что я тебе наговорила. Я была зла, и…

– Тебе нужно было это сказать, а мне, наверное, стоило это услышать.

Он совсем не уверен в этом, подумала Сэнди, глядя в его напряженное лицо, на котором играли отблески пламени.

– Вот, – сказала она, вынув из-за спины руку, в которой была фотография, и протянув ему. – Я подумала, что тебе, наверное, хотелось бы иметь ее.

Джимми на снимке казался совсем взрослым в школьной форме и с немного ироничной полуулыбкой на губах. Ей вдруг пришло в голову, когда она спускалась по лестнице, что Уго до сих пор не знает, как выглядит его сын.

– Это снято в школе несколько недель назад, – объяснила Сэнди. – Он так похож на тебя, что я была потрясена, войдя утром в твой кабинет и поняв, насколько…

Ее голос прервался, когда по реакции Уго она поняла, что объяснения ни к чему, что oн все видит и сам. Его глаза были прикованы к листку фотобумаги. Сэнди слышала его хрипловатое неровное дыхание и понимала, что Уго нужно сейчас побыть в одиночестве, чтобы справиться с тем, что творится в его душе, но не смогла заставить себя уйти. В горле у нее запершило от подступивших слез. В отчаянии она схватила щетку и совок и начала старательно подметать хлопья пепла и остывшие угольки.

«Скажи что-нибудь! – хотела взмолиться она. – Закричи, если угодно. Но мне необходимо знать, что ты думаешь о нашем прекрасном ребенке!»

Уго протянул руку и, осторожно забрав у нее совок и щетку, отложил их в сторону. Сэнди вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха, Она не знала, что сейчас произойдет… Боялась; того, что могло произойти. Страх стал еще невыносимее, когда Уго, сжав ее предплечья, поднял Сэнди на ноги. Она вдруг почувствовала себя очень маленькой и беззащитной по сравнению с этим гигантом. Его прикосновение было болезненно нежным и в то же время опасно волнующим. Она ощущала щекой тепло его дыхания, их бедра соприкасались.

Сэнди осторожно подняла взгляд и резко выдохнула, увидев выражение его глаз.

«Нет!» – хотела запротестовать она, но не смогла, да и в любом случае не успела бы: Уго уже целовал ее, хотя и не с такой жесткой страстью, как утром. Не с такой, хотя именно сейчас испытывал отчаянную необходимость в близости другого живого существа. Он целовал Сэнди медленно, с чувством, нежно прижимая к себе.

Затем он отпустил ее и отвернулся, опустив голову и сгорбив плечи. Взяв куртку, Уго направился к двери. Через несколько секунд его уже не было в доме. Сэнди стояла на том же месте, все еще чувствуя на губах тепло его поцелуя и потрясенная тем, что увидела в его глазах, перед тем как он отвернулся от нее.

Слезы. Она видела слезы в прекрасных темно-карих глазах человека, который оказался не в состоянии справиться со всей мощь обрушившегося на него сегодня.

Она это сделала. Довела этого гордого, надменного мужчину до нескрываемых слез… Еще никогда Сэнди не было так стыдно за себя.

Уго сидел в кабинете, последний раз просматривая безукоризненный, детальный документ, над которым трудился всю ночь. Такие вещи мне всегда хорошо удавались, без особой радости подумал он. Работа с абстрактными и неодушевленными категориями. Деньги – и никаких эмоций. Легче целую ночь планировать чью-то финансовую сделку, чем без сна ворочаться в постели, терзаясь своей человеческой неполноценностью.

Телефон на столе зазвонил, заставив Уго поднять голову. Прикрыв отяжелевшими от бессонной ночи веками глаза, он взял трубку. Это был Саймон Блейк.

– Вы уверены, что хотите этого? – спросил у него адвокат.

– Все именно так, как я изложил, – подтвердил Уго.

В голосе юриста звучало сомнение.

– Вы ведь можете со временем жениться, иметь других детей.

Только не я, мрачно подумал Уго и спросил:

– Вы уже говорили с Сэнди?

Саймон замялся, заметив, что он стремится уйти от темы.

– Ее нет. Кажется, сегодня у нее какие-то дела в школе. Я перезвоню ей позже.

Школа. Какие-то дела. Еще нечто, проходящее без его участия. Проклятье! Уго встал и, засунув руки в карманы брюк, подошел к окну, за| которым серел холодный денек. Начинался дождь.

Где-то глубоко спрятанная в бумажнике лежала фотография, на которой была запечатлена его копия в семилетнем возрасте. Те же волосы, те же глаза, то же немного печальное выражение лица. Казалось, он знает этого ребенка как самого себя и в то же время не может сказать, в какой школе носят такую темно-красную форму, или что мальчик ел сегодня за завтраком.

Незнакомое чувство зародилось в его душе, причиняя почти физическую боль. Он любил своего сына.

Он любит отца, брата, славную жену Лео, Юнис. Но с той любовью он чувствует себя в безопасности, с любовью к Джимми все обстояло совершенно иначе. И именно поэтому он предпочитал просто стоять и смотреть в окно на дождь, вместо того чтобы решиться и заглянуть в лицо неизвестности.

Что же касается Сэнди…

Мысль об этой, второй причине, по которой последние два дня он пребывал в полной растерянности, вызвала у него глубокий вздох. Он любил Сэнди, когда они зачинали своего сына, но предпочитал не вспоминать об этом. И что же теперь? Что их ждет? Одна из тех ужасных ситуаций, которые он наблюдал у многих друзей, когда распадались их браки и они бесстрастно делили своих детей с женами? И это при том, что детям бесстрастность не свойственна ни в коей мере?

Кто-то постучал в дверь. Резко обернувшись, Уго увидел входящего Анджело. Когда помощник кивком извинился за вторжение, Уго заметил, что на его волосах и безукоризненном сером пиджаке блестят капли дождя.

– Выходил в такую мерзкую погоду, Анджело? – поинтересовался он.

– Да, синьор, – коротко ответил тот. – Вам передали письмо. – Анджело протянул ему конверт.