Предложение судьбы - Мария Евгеньева Страница 15

– Вы правы.

– Я с трудом вас узнал, сударыня, вы очень изменились с нашей последней встречи.

– Правда? – Девушка оживилась и заторопилась расправить складки на бальном платье. – Ой, да нет же! Видите, я до сих пор никак не привыкну к подобным нарядам, и мне всегда кажется, что в самый неподходящий момент со мной что-либо приключится. Я или платье испачкаю, или перчатку потеряю, или шпильки из прически выпадут. Ужасно нервничаю по пустякам.

– Вы очаровательно выглядите, Мария Александровна.

Комплимент князя смутил девушку, но, бесспорно, был очень приятен.

– Вы очень добры, Александр Кириллович. Вы недавно прибыли в Петербург?

– Вчера.

– Как самочувствие вашей дочки? Я слышала, что вы возили ее за границу.

Князь кивнул, и печальная тень промелькнула в его глазах. Здоровье Катеньки по-прежнему вызывало у него опасения.

– Да, мы вернулись из Швейцарии на прошлой неделе. Пробыли в клинике три месяца. Теперь, ближе к весне, повезу дочь на воды. Катерине необходимы горячие источники.

– Княгиня Софья Михайловна говорила, что у Кати повреждена нога. Неужели ничего нельзя сделать? – Мария была искренне обеспокоена физическим состоянием дочери князя.

Александр развел руками.

– Мы консультировались со многими светилами в области медицины. Они сделали все, что могли. Катя хорошо ходит, передвигается без костылей, но хромота осталась. И говорят, что хромать она будет всю жизнь. – Голос Александра стих. Он проклинал себя за то, что его не было рядом в тот поистине роковой день.

Как и просила дочь, он сохранил Черныша, не стал его ни продавать, ни убивать. Иногда, когда ночи были особенно темные и Саше не спалось, он спускался в конюшню и подходил к стойлу жеребца. Этот красавец-хадбан, сильный «араб», которого он покупал в расчете на дальнейшее разведение племенных лошадей, теперь вызывал у него противоречивые чувства. Он не мог не восхищаться его гордой статью и выносливостью, но и не мог забыть, что его крутой и непокорный нрав стал причиной хромоты его единственной дочери. Черныш, точно чувствуя за собой вину, каждый раз приветствовал хозяина тихим ржанием и норовил ткнуться тому в плечо.

Александр еще не знал, что делать с «арабом», когда Катя однажды за завтраком, перед самым отъездом в Швейцарию, попросила:

– Папенька, я хочу попрощаться с Чернышом. – Вилка с гуляшом застыла в воздухе. – Он будет по мне скучать, как и я. Давай после завтрака сходим на конюшню.

Дочь смотрела на отца умоляющим взглядом, в котором не было ни хитрости, ни лукавства. И где-то в голове князя в тот момент мелькнула шальная мысль: «А ведь Катенька через год будет кататься на Черныше…» Буря эмоций всколыхнулась в душе Александра, и он опустил голову, чтобы дочь не заметила, как крупные слезы наполнили его серые глаза. Слезы гордости за родное дитя.

– Мне очень жаль, – голос Марии вернул его к реальности. – Безумно обидно, когда несчастный случай приводит к травмам, которые нельзя поправить.

– Моя девочка – сильная, и я убежден, что хромота не станет помехой в ее жизни.

– Она прибыла с вами в Петербург?

– Да, бабушка по ней безумно соскучилась. К тому же Катенька хочет встретить Новый год в северной столице. Я не стал препятствовать желанию дочери. В Петербург меня привели коммерческие дела, и, чего скрывать, мне не хотелось оставлять девочку одну. – Александр, сам того не замечая, разоткровенничался с молодой девушкой. – А как вы поживаете? Обжились в новом доме?

– Я в восторге от своего дома! – с живостью, присущей молодости, воскликнула Машенька. – Теперь мне кажется, что нет дома теплее и светлее, чем у меня. А какая у меня кухня! Вам обязательно надо на нее посмотреть! Ой! Простите, я говорю не то… Мне, наверное, не следует приглашать вас к себе?

Непосредственность графини очаровала Александра. Их беседа напоминала разговор двух старых знакомых.

– Почему же? Мне будет очень приятно, если вы меня пригласите в гости.

– Тогда я вас непременно приглашаю!

– А я вас приглашаю на танец. Как вы на это смотрите, Мария Александровна?

– Положительно!

Прежде чем пройти к себе в спальню, Александр заглянул в комнату дочери. Катюша сладко спала, подложив под щечку ладошки. Ей снилось что-то приятное, и девочка улыбалась во сне.

Осторожно прикрыв дверь, Александр довольно усмехнулся. А вечер сегодня удался на славу. Он не ожидал, что возвращение к светской жизни будет столь приятным. И все благодаря маленькой чаровнице. Сам того не замечая, он постоянно думал о глазах Машеньки, которые излучали веселость, и о губах, которые не переставали ему улыбаться.

Она очаровывала с первого взгляда. Александр узнал, что Маше поступало несколько предложений руки и сердца, но она их отклонила. Видимо, ждала чего-то необычного, сказочного.

Или кого-то.

Человека, который не просто защитит ее от жизненных напастей, станет ей другом, но и возлюбленным.

Александр относился к любви очень серьезно. Ему не повезло с первым браком. Он знал, что его жена любит другого мужчину, и видел, как она страдает, плачет по ночам в подушку. Но между тем, надо ей отдать должное, для него она была чудесной женой – спокойной, услужливой, ласковой. После ее безвременной кончины Александр пару раз увлекался женщинами, но это было увлечение другого рода. Ему было приятно находиться в обществе дамы, вести с ней разговоры, а еще приятнее заниматься любовью. Не более.

Сейчас же, думая о Марии, он чувствовал, как в груди у него рождается чувство сродни нежности, только более сильное и, несомненно, очень-очень приятное.

С мыслями о девушке Александр и уснул.

А Машенька в ту ночь так и не смогла уснуть. После окончания бала, когда князь Митяшев любезно проводил их с баронессой фон Клонц до кареты, она была сама не своя. Ей хотелось петь, кружиться в танце по комнате и всем дарить улыбки!

Погода разлютовалась. Поднялся резкий ветер, температура упала за ночь на несколько градусов. Кучер, ежась и кутаясь в тулуп, залез на козлы, не переставая клясть ночные морозы.

Виктория Сергеевна, не совсем прилично покряхтела, забираясь в карету, но к тому времени князь как раз прощался с юной барышней, вверенной ей на опеку, и она могла позволить себе яркое проявление чувств. Баронесса поправила капор и плотнее запахнула шубу. Машенька же просто впорхнула в карету и привалилась к стенке.

– Накройся пледом, – посоветовала Виктория Сергеевна.

Машенька покачала головой.

– Нет, мне что-то и так жарко.

– Дело ясное, как тут не будет жарко. Я не слепая, видела, как весь вечер тебя обхаживал князь Митяшев. Соколик не успел вернуться, а уж перья вокруг тебя расхохлил.

– Виктория Сергеевна…