Личное одолжение - Дениза Алистер Страница 15

— Это так, — неохотно признался он.

Клэр колебалась. Ей так много надо сказать ему! Она провела пальцами по спинке стула, на котором восседал Шеннон.

— Дэн, мне надо с вами поговорить. По-настоящему поговорить. — У нее жарко запылали щеки, и, смутившись, она приложила к ним ладони. — Как бы мне хотелось не краснеть каждую минуту!

Шеннон уловил ее неловкость.

— В Ирландии вас назвали бы примулой: женщиной с лунной кожей и розовыми примулами на щеках, — мягко сказал он.

Его слова заставили Клэр изумленно воскликнуть:

— А вы поэт!

Он смущенно пробормотал.

— Считал себя холодным прозаиком.

Она заметила его легкое волнение, почувствовала, что ее смелость тревожит его.

— Почему душа мужчины так боится своей поэтичности?

Шеннон нахмурился. Он вглядывался в Клэр, пытаясь сформулировать ответ. Она повернулась и отошла к плите. Все ее движения были грациозны и каждый раз, когда она прикасалась к чему-то, ему казалось, что она прикасается к нему. Качнувшись на стуле, он попытался отогнать это наваждение — ведет себя так, словно давно не имел женщины.

Но ведь это так и есть…

Откашлявшись, Шеннон сказал:

— Я бы предпочел говорить о вас, а не о себе.

Клэр разлила кофе по чашкам и села за стол.

Она старалась выглядеть беззаботно любопытствующей собеседницей, чтобы не позволить ему замкнуться в себе:

— Вам не хотелось бы прояснить кое-что в наших отношениях?

Шеннон, не донеся чашку до рта, настороженно отозвался:

— Ну что же…

Клэр поняла, что разговор будет непростым и сбросила маску беззаботности:

— Я даже боюсь с вами разговаривать. В меня стреляли, и теперь мне страшен даже словесный выпад. Я не знаю…

— Часть вашего сознания, раненая часть, испытывает страх, — мягко перебил ее Шеннон. — Ведь это мужчина чуть не убил вас. Вполне естественно бояться всех мужчин.

— Мне кажется, вы так хорошо понимаете то, что я чувствую. — Она пристально всмотрелась в него. — Почему?

Шеннон пожал плечами:

— Опыт, наверное.

— Чей? Ваш собственный? — Клэр напомнила себе, что он — наемник, объездивший мир, и все повидавший солдат, не раз рисковавший жизнью.

— Нет… не совсем. Моя сестра, Дженни… Она была очень красива и начинала завоевывать известность как театральная актриса. Дженни была влюблена в одного американца скандинавского происхождения, они собирались пожениться. — Он откашлялся, заставив себя договорить: — Она летела в Италию на гастроли. В римском аэропорту террористы взорвали бомбу…

— О боже… — прошептала Клэр. — Она… жива?

Шеннон отчетливо вспомнил весь ужас тех дней и прикрыл глаза, с трудом проговорив:

— Да, жива. Но бомба… Она сильно изуродована. Красота потеряна, карьера закончилась. Я оплатил уже невесть сколько операций по восстановлению ее лица. — Шеннон безнадежно пожал плечами. — Дженни разорвала свою помолвку с Патриком, хоть тот предан ей до сих пор. Она не верит, что мужчина может любить такую.

— Какой ужас, — вырвалось у Клэр. Она провела рукой по его крепко сжатому кулаку. — Вам тоже пришлось тяжело.

Тронутый ее сочувствием, Шеннон старался сохранить самообладание, но это давалось так нелегко. Пальцы у нее были прохладные и мягкие, глаза полны теплоты и участия. Во рту у него пересохло, сердце забилось. Разрываясь между горькими воспоминаниями и нахлынувшими от взгляда Клэр мыслями о ней, Шеннон хрипло проговорил:

— С тех пор Дженни превратилась в тень. Она всего боится, вечно оглядывается, видит жуткие кошмары, никому не доверяет. — Он с горечью добавил: — Она насторожена даже со мной.

Ему больно было говорить о сестре, но он чувствовал: у Клэр достаточно душевных сил, чтобы услышать трагическую историю.

Клэр сжала руку Шеннона, остро переживая за него.

— Когда такое случается, страдают все. — Заставив себя разжать ладонь, Клэр взглянула на него: — Представляю, что пришлось пережить моим родителям с тех пор, как я попала в больницу. А выйдя из нее… Вы же знаете, как я поначалу не доверяла вам.

Он бросил на нее непонимающий взгляд:

— Вам надо и дальше остерегаться меня.

— Нет, — горячо отозвалась Клэр. Голос ее дрожал от волнения. — Я больше так не думаю, Дэн. Вы прикидываетесь человеком жестким, и я не сомневаюсь, что можете быть таким, но я читаю ваши мысли и чувства по вашим глазам. Я понимаю, что пережила Дженни, и вижу, как это отразилось на вас. — Она чуть улыбнулась. — Может, я родом и из захолустья, но ум у меня аналитический. Мысли у меня в порядке, глаза на месте, и сердце мое еще никогда не ошибалось.

Шеннон оторопел. Он никогда ни с кем не говорил о сестре и своих переживаниях, даже с Найджелом. И вот теперь он изливает душу перед Клэр. Он промолчал, боясь сказать слишком много и о себе, и о том, какие чувства испытывает к ней.

— Мне очень жаль вашу сестру. Она живет в Америке?

— Нет. Она живет в Ирландии, у моря, в домике, где раньше жил один рыбак с женой. Они умерли и оставили ей все свое хозяйство. Они были для Дженни как дед и бабушка, присматривали за ней, когда я уезжал на задания. Дженни не хочет никого видеть.

— Большинство не понимает, что испытывают те, кто пережил нападение, — вслух размышляла Клэр. Она поднялась, чтобы подогреть остывший кофе. — Я знаю, что после комы стала трусливая и мнительная. Если кто-то подходит ко мне сзади, я вскрикиваю. Если неожиданно вижу собственную тень, то вся покрываюсь потом. Глупо, правда?

Шеннон покачал головой:

— Ничуть. Я называю это рефлексом выживания.

Клэр ответила ему со слабой улыбкой:

— Даже сейчас мне страшно вспомнить о случившемся. У меня ладони вспотели, и сердце колотится.

— Адреналин, — тихо процедил Шеннон и, посерьезнев, обратился к Клэр: — Найджел только коротко передал мне, что с вами произошло. Решитесь рассказать мне все-таки, как это было? Вы сможете мне помочь.

Клэр принесла кофе. Насыпав сахар в дымящийся ароматный напиток, Шеннон поднял на нее глаза.

Она поежилась:

— Все было так глупо, Дэн. Меня одолело желание навестить Найджела и Шейлу. Я никогда никуда не ездила — только в Нашвилл, где получила диплом учителя. Друзья подшучивали надо мной, что я совсем не знаю жизни. Когда я кончила учиться, купила себе домик в Ок-Ридже, неподалеку от местной школы, где преподаю. Шейла давно звала меня к ним в гости, и я решила, что если слетаю в Нью-Йорк на самолете, то передо мной откроются новые горизонты.

Шеннон чуть улыбнулся:

— Первый раз летели?