Ночь огня - Барбара Сэмюел Страница 15

Кассандра взглянула на площадь. Там зажгли огонь под громкие крики и опять послышалась музыка. Красные ленты трепетали в темных волосах, пламя взлетало до неба, и она подумала о крестьянах, наблюдавших за тем, как сгорает их деревня.

Кассандра была растрогана.

– Спасибо, Бэзил.

– Я знал, что тебе понравится. Пойдем, здесь не только огонь, но и море еды, приготовленной в честь спасенного урожая, и мы обязаны ее съесть.

Весь вечер Бэзил испытывал боль гордости и желания.

Кассандра с удовольствием погрузилась в праздник. Она брала все лакомства, которые ей предлагали, и выражала по этому поводу буйный восторг. Она танцевала с женщинами и слушала долгий бессвязный рассказ очень древнего старика, которого очаровал цвет ее волос. Им всем понравились ее волосы, и маленькие девочки просили ее распустить их.

– Для святой Екатерины! – кричали они. Его глаза жег этот мерцающий огонь.

Бэзил пил очень мало, боясь, что не сможет контролировать себя, если в его крови будет бродить вино. Он и так был опьянен ею, слишком опьянен, когда Кассандра подбежала к нему, взяла за руку и вовлекла в круг танцующих, пьян, когда прядь ярких волос скользнула по рукаву его камзола, пьян, когда она откинула голову и засмеялась, а его взгляду открылась ее шея, белая и ровная в ночи. Он любил эту длинную, нежную шею.

Танец унес ее прочь; терзаемый потерей, Бэзил отступил к скамье в темном углу и наблюдал за ней оттуда.

Как мог он вернуться к своей прежней жизни, взвалить на себя груз чести и обязанностей, а ее оставить здесь – навсегда запечатлеть ее в своей памяти танцующей? Она казалась ему воплощением всех стихов, которые он когда-либо слышал, каждого сонета, который он страстно желал написать, каждого красивого слова и слога, произнесенных когда-либо.

Кассандра смеялась, и этот смех, казалось, звенел над площадью. Бэзила обуревали крамольные мысли. Почему нет? Она благородного происхождения, вполне подходящая жена. Она красивая, образованная и даже говорит по-итальянски. Почему он просто не может отказаться от жены, которую навязал ему отец?

Это было сумасшествием, Бэзил знал ответ. Какое бы отвращение он ни питал по отношению к своему долгу, он исполнит его. Этот брак свяжет две семьи и образует для всех них сильный процветающий союз. Уже богатые, они станут еще богаче. Уже сильные, они станут равными принцам. Но главное, Бэзил не мог разрушить мечты своей матери. Она любила Аннализу, защищала ее и уже на смертном одре напомнила отцу Бэзила о необходимости поддерживать девушку.

Если бы кто-нибудь из братьев Бэзила выжил, один из них вступил бы в этот брак вместо него. Бэзил должен был выполнить обещание, потому что остался в одиночестве. Глядя на Кассандру, он думал о том, что это – жертвоприношение, а не смерть, Бэзилу придется устоять перед ней ради Джованни, Тео и матери.

Седая женщина в красной юбке опустилась на скамью рядом с ним, тяжело дыша.

– Я не так молода, как прежде, – сказала она, смеясь и прикладывая руку к груди, – но вы, красивый господин, вы молоды! Что вы сидите здесь в темноте и грустите? Идите танцевать!

Он покачал головой:

– Я люблю смотреть.

– Она красивая, ваша женщина.

– Она не моя женщина. – Он произнес это грубее, чем хотел, и добавил уже мягче: – Она только мой друг.

В темноте сверкнули глаза старухи, темные и большие, Бэзил увидел в ней красавицу, какой она была раньше.

– Друг! – воскликнула она с неподдельной искренностью.

Бэзил неохотно улыбнулся, пытаясь вспомнить, как ее зовут.

– Да, друг. Мы переписывались в течение долгого времени. Она приехала только в гости, посмотреть округу, потом отправится в Венецию.

В этот момент маленький мальчик с копной густых черных волос потянул Кассандру за юбку. Она нагнулась и подняла его кружа, ее волосы и юбки образовали вокруг нее яркий водоворот. Мальчик рассмеялся и дотронулся руками до ее лица. Она поцеловала его пальцы легко и просто. Этот невинный жест поразил Бэзила. Он обхватил голову руками.

– Она только мой друг, – повторил он.

Старуха, он внезапно вспомнил ее имя – Люсия, осторожно положила руку ему на спину и ничего не сказала.

Рассвет поднялся над горизонтом прежде, чем они тронулись в обратный путь. Презрев свои благие намерения, Бэзил выпил много вина, как, впрочем, и Кассандра, но опасаться было нечего. Лошади знали дорогу и шли иноходью в тумане. Туман клубился вокруг их ног, спускаясь к роще.

– Следовало ли нам уезжать так надолго? – прошептала Кассандра, когда показалась вилла. – Не выскочат ли из-за деревьев разбойники и не перережут ли они нам глотки?

Она жалась к Бэзилу, на губах ее расцвела озорная усмешка, в глазах сверкала решимость, которой он раньше в ней не замечал.

Он ухмыльнулся:

– Они все спят!

– Мне понравилась твоя деревня, – сказала она, счастливо вздохнув. – Я собираюсь написать об этом празднике прекрасное эссе.

– Обязательно пришли его мне.

– Ты об этом тоже напишешь? О, как ты сможешь удержаться от этого? Все эти маленькие девочки с красными лентами!

И мальчик, пальцы которого она поцеловала!

– Я так рад, что тебе понравилось.

– По-моему, – сказала она, резко запрокидывая голову, что свидетельствовало о том, что она выпила несколько больше, чем следовало, – это была самая лучшая из ночей в моей жизни.

– Самая лучшая?

– Да.

Их взгляды встретились, и Бэзил подумал, что непонятно, кто из них ведет себя более безрассудно. Из озорства он решил испытать Кассандру:

– Лучше, чем брачная ночь?

– А, это! – Она махнула рукой. – Нет, мне это не понравилось.

Она никогда не написала и не произнесла ни слова о муже, Бэзила это внезапно удивило.

– Ты никогда не говоришь о своем муже. Ты так горюешь, что он умер?

Кассандра издала непристойный звук.

– Нет! Он был ужасен. Я ненавидела его.

Сначала Бэзил обрадовался, а потом, наоборот, заревновал.

– Теперь ты женщина и можешь свободно выбрать себе следующего. Так будет лучше.

– Вы закидываете удочку, сэр?

– Удочку?

Она хитро прищурилась:

– Спрашиваете, есть ли у меня кто-нибудь на примете?

– Нет. – Он нахмурился. – А есть?

Она рассмеялась:

– Нет. Я счастливейшая из вдов и никогда не выйду замуж. Никогда. Брак – это тюрьма для женщины.

– Не всякий брак.

– Ну, следует признать, что моя сестра довольна своим браком, но я не ценю удовлетворенность. – На ее лице появилось упрямое выражение. – Я ценю свободу и смелость. Сегодня вечером у меня есть и то и другое!