Берег нежности - Кристин Лестер Страница 15

Обилие вариантов зашкаливало, впору было снова составлять бесконечные «списки про Ивеля».

Но самое страшное было не в этом. Самое страшное было в том, что и в самой Жанет начали происходить изменения. Она стала мстительной, завистливой, грубой и жестокой. Она вдруг вспомнила свое раннее детство и законы негритянского квартала, а вспомнив это, начала вести себя жестоко со всеми.

Она не могла так больше жить, но и уйти уже тоже не могла. Что-то мощное и темное держало ее возле этой семьи, и однажды Жанет поняла, что, кажется, спрут добрался и до нее.

Третий год совместной жизни увенчался приобретением дорогого дома недалеко от особняка Броквиллов, дома, на который ушло несколько миллионов. А после этого Анна потребовала продать квартиру, чтобы «компенсировать совместное проживание».

Что она хотела этим сказать, было непонятно, но зато было хорошо понятно, что деньги за квартиру матери Жанет не увидит теперь никогда.

Так оно и вышло. Анна быстренько открыла срочный вклад на имя сына, и теперь в течение пяти лет на эту сумму должны были капать проценты. Брать деньги раньше окончания срока не рекомендовалось. И все реквизиты хранились в сейфе у Анны.

Когда Жанет обратилась к мистеру Броквиллу с жалобой на произвол его супруги, тот развел руками.

— Извини, Жанет. Этими вопросами у нас занимается Анна. А мне нужно зарабатывать.

Жанет махнула на все рукой и ушла в работу. Ивель уходил в газеты, она уходила в работу, и это давало возможность обоим отдохнуть от реальности, а Жанет еще и приносило небольшой доход. Но с некоторых пор Ивель стал критически относиться к ее занятию и все чаще говорил, что ей надо идти на настоящую работу. Что означает «настоящая» и сколько за нее должны платить, он не объяснил.

Она часто думала, что, появись в их жизни малыш, дела сразу пошли бы на лад, и Анна, которая видела, что с сыном происходит что-то не то, тоже так думала. Это был единственный пункт, по которому свекровь и невестка пришли к согласию.

Но тут разразился гром среди ясного неба: запротестовал Ивель. Он так боялся, что Жанет его обманет и все равно забеременеет, что, перепробовав все способы предохранения, решился на крайность: перестал заниматься сексом вообще. У Жанет снова опустились руки.

Могла ли она уйти от него? Самое интересное, что именно теперь, когда уходить было в общем-то некуда, Жанет неожиданно осмелела. Так, наверное, бывает, когда у человека совсем не остается надежды, — он вдруг обретает внутреннюю свободу, словно приговоренный к смерти, которому нечего терять.

Ее положение перестало казаться ей безвыходным. Если она по-настоящему захочет избавиться от этой странной семейки, то ее ничто не остановит. Только для окончательного решения был нужен какой-то сильный толчок или случай.

Год назад Ивель вдруг вспомнил, что у них совсем нет секса, более того: начал замечать измены жены. Измен было всего три, но зато они сильно встряхнули Жанет. Благополучно забыв, что сам был инициатором охлаждения отношений, Ивель принялся изображать несчастного, которого не любят и не допускают к телу. Это давало ему повод иногда напиваться до чертиков.

Когда Жанет напомнила причину «отлучения от тела», он произнес те самые слова, которые ей до сих пор больно было вспоминать: «Я не хочу детей, и давай закроем эту тему хотя бы на ближайшие пять лет»…

Больше уже никто не мог помочь ей. И Жанет решила: вот оно. Вот тот самый толчок, тот самый знак, та самая точка. Теперь она уйдет.

Однако сегодня Ивель произнес это магическое слово «развод», и Жанет снова стало страшно, будто бы она и не принимала никакого решения…