Пробуждение - Алиса Евстигнеева Страница 15

-Я вас знаю, - вполне уверенно сообщила она, на что мне оставалось только подтверждающе кивнуть. Внутри меня всё переворачивалось, но зато внешне я выглядела предельно собранной. И каков же был мой шок после того, как бывшая жена отца продолжила свою мысль. – Мы с вами несколько дней назад виделись, когда я искала хирургию.

Сказать на это что-либо вразумительное я не смогла, просто хлопнула ресницами в знак согласия.

-Надо же, - почти весело усмехнулась она, - наверное, это судьба, что именно вы были первым человеком, кого я встретила на территории больницы.

В судьбу я верила слабо, а вот в то, что мы все связаны – вполне. Я приподняла бровь, до конца не понимая, смысл всей этой речи.

-Ах да, - спохватилось моё прошлое, - я же не представилась. Марина Альбертовна – мать вашего пациента Тертышного Артёма Владимировича. Кирилл Юрьевич сказал, что мой сын обязан вам жизнью…

Она продолжала тянуть руку, видимо ожидая ответного рукопожатия, не самый типичный жест для женщины, но Марина любила устанавливать своё главенство над ситуацией, по крайней мере,  мне воспоминалось именно это. Пожимать её ладонь я не стала, упрямо скрестив руки на груди. Она растерялась, но лишь на мгновение, после чего подняла протянутую руку к лицу и, поправив выбившуюся прядь волос за ухо, сделала вид, что с самого начала всё так и задумывалось. А мне захотелось прибить Кирилла за его словоохотливость.

-Я бы хотела выразить вам свою благодар…

-Не стоит, - не дала я ей договорить. – Это работа всей бригады, моей личной заслуги в этом нет.

-Но, - попытка возразить, которую я опять прервала.

-Я рада, что вашему сыну лучше. Мне пора. До свидания.

И прежде, чем Марина сказала мне что-то ещё, я удалилась быстрым шагом и выскочила на лестничную площадку, чуть ли не скатившись по ступенькам. И лишь оказавшись снаружи, я прижмусь лбом к холодной стене, борясь с отчаянным желанием побиться об неё головой. Мои кошмары меня настигли.

* * *

Конец девяностых. Маленький военный городок, забытый Богом и людьми, где-то в лесах Сибири. Вся страна загибалась от безденежья, безнадёги и отчаянья. Здесь же это происходило в разы быстрее и острее. Военные всегда были особой прослойкой населения… Потерявшие все возможные ценностные ориентиры, на которых они воспитывались в советское время, но из последних сил служащие государству, которое с определённой частотой забивало на них один огромный болт… А Чеченская война лишь ещё больше выпятила бессмысленность и пустоту происходящего, когда офицеры и солдаты отдавали свои жизни за идеи и долг, которые уже давно потеряли свой смысл.

Многие офицеры спивались, либо начинали натурально сходить с ума. И лишь те, кто побывал там, на Кавказе, возвращался домой и смотрел на мир больными глазами, пугая людей тёмной бездной, что засела у них на душе.

Хуже приходилось только их семьям, вынужденным терпеть все ограничения замкнутого пространства, изнывая от вселенской тоски и постоянного ожидания.

Владимир  Михайлович Тертышный вряд ли смог выбрать ещё более худшее время, чтобы подвергнут свою семью испытанию… мной. Их брак с Мариной и без этого трещал по швам, и лишь наличие любимого сына, упорство обоих и отсутсвие иных перспектив позволяло держаться на плаву.

Поначалу их история развивалась вполне романтично. Она была единственной дочерью партийного работника, с детства привыкшая к лучшей жизни, да и характер у Марины был таков, что она с юных лет полагала, что всеобщее внимание должно всенепременно принадлежать ей. 

-Актриса, - мечтательно шептала её мать, глядя на дочь, устраивающую очередной концерт по какому-то малозначительному поводу.

Спустя годы, Марина Альбертовна действительно поступит в театральный ВУЗ, вот только подмостки театров так и останутся без неё, поскольку однажды судьба-злодейка занесёт её на «офицерский» бал, где она и встретит тогда ещё совсем молоденького курсанта Тертышного. Логика повествования гласит, что это была великая любовь, когда с ним единственным и рай в шалаше. Здравый смысл более скептичен, и утверждает, что это было всего лишь яркое увлечение наперекор родительским увещеваниям и опеке. Сами участники тех событий хранят своё молчание. Отец в принципе не очень словоохотлив, а с Мариной мы никогда и не пытались разговаривать по душам. Но факт оставался фактом. Они сошлись, лейтенант и актриса. Не знаю, как долго продлилось бы их увлечение друг другом, но отца отправляли на первое место службы, и Марина, возомнив себя женой декабриста, с готовностью собрала чемоданы и отравилась вслед за "любовью всей своей жизни". Почему-то мне кажется, что именно так она обосновала своё ярое желание покинуть родительское гнездо со всеми заботами и преференциями и отправиться в далёкую Сибирскую глушь.

К сожалению, жизнь оказалось не столь радужной как она ожидала, стоило молодым супругам выйти из дребезжащего УАЗика перед железными воротами военной части, где теперь предстояло служить отцу. Им дали крохотную квартирку, степень обшарпанности которой  опять-таки заставила усомниться Марину в правильности своего выбора, но обратного пути не было, особенно когда через пару месяцев выяснилось, что у них ожидается прибавление.

Рождение Артёма во многом позволило ей примириться с суровой реальностью. Я до сих пор не понимаю, откуда в эгоистичной Марине взялся столь выраженный материнский инстинкт, но видимо здесь сработало чувство собственности. «Мой» сын, а значит, самый лучший. 

Марина не один год выносила мозг и травила душу мужу по поводу жизни в гарнизоне. Ей было и плохо, и скучно, и одиноко. Даже любимый сын был не способен скрасить однообразную действительность за окном. А потом… Потом у неё просто не осталось выхода. Любимый отец, который ещё долгое время старался выполнять все прихоти ненаглядной дочери, даже несмотря на расстояние, умер. Мать, не проработавшая ни дня, тоже протянула не долго… Квартира неожиданно быстро исчезла, отчего-то по документам она оказалось не их… В общем, надежды на светлый исход всей этой затеи под названием «жена военного» просто рухнул. Возвращаться было некуда.

Через три года Владимира перевели, предварительно повысив в звании. Денег это не прибавило, качество жизни сильно не изменило, но всё равно стало повеселее. Марина отважилась выйти на работу в офицерский клуб, где у неё неожиданно появилась возможность блеснуть своими неоценёнными ранее талантами. Организовывая мероприятия для солдат и офицеров, она, наконец-то, добилась того внимания, которое скрашивало её тягостные будни.

Наверное, ей было сложно с отцом. Он не особый любитель слов и комплиментов, скуп на романтику и прочее. Всё что он мог предложить – это надёжное плечо и безграничную верность. В конфликты он обычно не лез, молча снося все претензии молодой жены. А ещё он  души не чаял в Артёме, и долгие годы это было тем немногим, что объединяло супругов.

Жили как-то. Если учесть, что тогда вся страна выживала, то им, наверное, было ещё терпимо: жилье, питание, даже частично одежда… всё это решалось с помощью армии. И маленькая семья, так или иначе, сумела притереться к происходящему.