Горький шоколад - Валентина Щиброва Страница 15

— Ничего мне не говори! — мотала я головой, сглатывая слезы. — Я не хочу здесь жить!

Увидела и бабушку, которая держала ладонь на груди, а в глазах — боль. Так стыдно стало, но я не могла сейчас себя остановить. Я продолжала засовывать непослушную одежду.

— Маша, ну все, успокойся, — Павел в два шага подошёл ко мне и помог встать с пола.

— Павел не надо. Я не хочу, — плакала я, прижавшись лицом к его груди. Он гладил меня по голове, давая время выплакаться. — Так не поступают мамы, которые искренне любят своих детей. Я не хочу больше её видеть. Она тебя выгнала, да?

— Чш, не плачь. И не придумывай. Твоя мама перебеситься и придет. Ирина её увезла остыть.

— Поверить не могу, что это все со мной сейчас происходит, — всхлипнула я.

— В жизни всякое бывает, Маша. Ты у меня сильная племянница и умница, — он посмотрел в мои глаза и вытер пальцами дорожки от слез. — В пылу эмоций мы часто делаем глупости. А они нам нужны? М?

— Нет, — вздохнула я, успокаиваясь.

— Вот и хорошо. Значит, делать мы необдуманных шагов не будем. Так что перестань собирать свои вещи. Отдохни, а завтра вернемся к наболевшему. Мама твоя тоже успокоится.

— Но …

— Никаких «но», ладно? Ничего страшного не случится, если я посплю в гостинице.

Я посмотрела на бабушку, сидящую на кровати. Мое сердце сжалось от ее отрешенного вида, она все время вздыхала. Слегка дрожа от перенесенного стресса, села около нее, не решаясь взглянуть ей в глаза.

— Бабуль, ты прости меня, если сможешь. Мне сейчас так совестно перед тобой, — горько вздохнула я, вытирая остатки своих слез. — Веду себя как сопливая девчонка. Я не ожидала, что этим все закончится.

— Ну что ты, милая моя, — произнесла она. Я обняла её крепко. — Что ты родная. Я всех стараюсь понять, и для меня вы все одинаковы.

— Я тебя так люблю, — полушепотом произнесла я. Дай бог, ей терпения.

Мы втроём посидели на кухне, поужинали, хотя я практически ни до ничего не дотронулась, как и дядя с бабушкой. Но травяной чай бабушки попили с удовольствием. Павел сказал, что мама случайно наткнулась на документы купленной квартиры, отсюда и ее возмущение. Я окончательно пришла в себя и переживала, как там мама, вся на нервах ведь. Пока дядя и бабушка беседовали, меня клонило в сон.

Позже Павел уехал в гостиницу, и я, пожелав бабушке спокойной ночи, ушла в комнату. На полу так и валялись мои вещи с сумкой, не хотелось ничего разбирать. Я повертела телефон в руках, но так и не позвонила маме. Да и что я ей скажу? Главное, я была уверенна в том, что она с тетей Ирой. Она написала мне сообщение не так давно, что с мамой все хорошо. Оксане тоже позвоню завтра, нет сил больше ни на что. Даже голова разболелась.

Я резко распахнула глаза, привыкая к темноте комнаты. Почувствовала чье — то присутствие.

— Ой, господи! — от испуга я дернулась в сторону. На моей кровати кто — то сидел.

— Маша…

— Мама? — я потянулась к ночнику. От света мама сощурилась. Она сидела на краю кровати, неестественно ссутулившись, взлохмаченная, под глазами темные круги.

— Я … не хотела тебя напугать, — растянуто произнесла она. Я учуяла запах алкоголя. — Просто хотела посидеть с тобой.

— Мам, ты напилась что ли? — окончательно проснувшись, пыталась понять степень её опьянения.

— Ну …выпили немного с Ирой. Моя подруга самая лучшая, — мама устало протерла лицо. — Знаешь, ты абсолютно права, ты ни в чем не виновата. Я сделала ошибку в прошлом, эта моя оплошность. Но вот всеми способами пытаюсь оградить тебя от таких же глупостей. Но ты …не я, совсем не я. В тебе больше силы духа, характера, стремления. А я была наивной молодой девушкой, которая винила себя в безответственном поведении. Ведь, моя дочка теперь будет расти без отца. К чужим детям мужчины все равно по — другому относятся, поэтому только ты имела для меня значение, а мужики … ненадежные, то они есть, то нет.

Мама хмыкнула.

— Мама, Антон хороший. Почему бы с ним тебе не попытать счастья? Ты этого заслуживаешь, — с теплотой смотрела на нее.

— Хороший… но, я боюсь …

— Не надо бояться, надо жить для себя, для своего любимого человека. Мне кажется, он тебя по — настоящему любит. Сколько вы вместе, почти два года? Хватит прятать его от нас.

— Да, любит, и я его люблю…, - мама взглянула на меня и улыбнулась. — Никогда не думала, что моя дочь будет советовать мне, как жить.

— Мам, ты ложись спать, устала, а завтра мы с тобой поговорим, — вся моя злость давно прошла к ней. Правильно, говорит Павел, на эмоциях что угодно можно сотворить.

— Машенька, — она посмотрела на меня виноватым взглядом. — Ты …прости меня, идиотку, слышишь? Я знаю, что ты замечательная дочь.

— Мама, а ложись со мной? — предложила я, чтобы отвлечь от грустных мыслей. Она не противилась моему предложению. Я помогла ей раздеться и уложила на кровать. — Тебя не тошнит?

— Нет, Машуль, — она провела ладонью по моей щеке. — Так люблю тебя и хочу видеть счастливой.

— Я тоже тебя люблю, мама. Спи, — погладила ее плечо. Не хотела, чтобы она винила себя.

— Маша, я согласна, — она внимательно смотрела на меня. Я не отводила взгляда. Я не ослышалась? — Да, Маша, я согласна на твой переезд во Владимир.

Моему счастью не было предела. Заметив, мамину слезинку, я обняла ее.

— Спасибо, — шепотом сказала я, прижимаясь крепче к ней. — Все будет хорошо. Обещаю.

— Ого, Маш, вот это буря у вас вчера была, — сказала Оксана, наблюдая за тем, как я ем бутерброд с кофе, то есть завтракаю. Мы разговаривали по скайпу.

— Да, Оксана, вчера был тяжёлый день, но все разрешилось, к счастью, — хмуро ответила я, вспоминая тоскливый взгляд мамы, когда она увидела утром разбросанные вещи на полу. — Вот так бывает у мамы — через страдание. Но спасибо дяде за его хладнокровие в этой ситуации, рассудительность, иначе не знаю, каких бы дров наломала я на эмоциях.

— Да, дядя твой супер — мужчина. Таких поискать ещё надо

— Они с мамой очень разные. Он спокойный. А то, что помогает всегда нам вообще не обсуждается. А маме просто гордость не позволяет принимать его помощь. Не хочет быть обязанной, — я допила остатки кофе. — Они сегодня целое утро разговаривали на кухне.

— Как она себя чувствует?

— Вроде уже ничего.

— Маша, и все же, все плохое позади, правда? Так что, я рада за тебя, подруга. Скоро начнешь новую жизнь. Ты уж не забывай своего верную Оксану, а то найдешь себе новых друзей, — улыбнулась она.

— Да ладно тебе ерунду нести. Близкая подруга у меня только ты, — я послала ей воздушный поцелуй.

— Ты моя роднулька, — ласково пропела Оксана, посылая воздушные поцелуи. Она взяла на руки Арсения, который лежал в кроватке и села вместе с ним.