Любовный яд - Мэхелия Айзекс Страница 15

Когда они уехали, Дуглас долго боролся с желанием подробнее осмотреть дом. Просто из профессионального интереса, убеждал он себя, но никак не в роли сыщика. Ведь она доверяла ему, оставив дом незапертым. Он не может предать ее.

Но ведь это вовсе не означало, что он не может войти в гостиную, где они были вместе, решил он. На эту комнату запрет не распространялся. И там прохладнее, чем на веранде. Он просто посидит на диване и обдумает положение.

Когда Мэрфи сказал ему, что Шарон живет на каком-то острове, он не знал, чем все это кончится. В Глазго и Лондоне у нее были когда-то шикарные квартиры, именно такие, какие, по мнению ее почитателей, должна иметь знаменитая актриса. Дуглас вспомнил, какое впечатление на него произвела квартира, когда он впервые попал в нее. Хотя его более консервативная мать считала, что в Глазго апартаменты актрисы не в ее, леди Ирвин, духе.

Но ведь они были и не в духе самой Шарон, полагал Дуглас, которая была равнодушна к толстым коврам и золотым кранам. Это роскошное жилье выбрала и обставила мать кинозвезды, а той не хотелось обижать материнские чувства, и она не протестовала.

Правда, к тому времени, когда Дуглас познакомился с Шарон, мать уже умерла, но дух ее продолжал витать в жилище. Помимо этого актриса как-то призналась, что квартира хороша тем, что расположена в центре и обеспечивает ей необходимую безопасность от почитателей. Не то чтобы Шарон тем самым хотела повысить популярность, вспоминал Дуглас. Она как раз оставалась достаточно самокритичной, но репутацию свою ценила, и ей было неприятно слишком пристальное внимание к ее личной жизни.

И вот теперь он стоял в дверях гостиной виллы, наслаждаясь уютом и удобством созданного самой Шарон жилища. Новозеландские ковры, мягкие диваны и большое количество картин местных художников и ни одной европейской на стенах – все это так отличало эту комнату от ее бывшей квартиры в Глазго. Неужели ей настолько опротивела жизнь, с которой она так решительно рассталась? И сделала все возможное, чтобы избавиться от нее?

Кто же тот человек, который помог ей в этом? Отец Майка, который оставил сына и не интересовался его жизнью? Что же это за отец? А может быть, он уже был женат?

Но, чтобы дать Шарон возможность уйти из кино, он должен был обладать сильными связями. Может, это Дик Аркин? И поэтому Шарон так часто упоминает его?

Дуглас поморщился. Он не мог и не хотел верить в это. Дик был достаточно пожилым человеком. Десять лет назад ему было больше шестидесяти. Может, он помогал ей в совершенствовании актерского искусства? Да нет, она и так к тому времени достигла значительных успехов. Может, в их отношениях присутствовало что-то другое?

Но, хорошо зная эту женщину, он отбросил неприятные предположения и направился по светло-бежевому, в цветах ковру к двери в соседнюю комнату. Несмотря ни на что, он должен осмотреть ее.

Судя по полкам с книгами, расставленным вдоль стен, и большому письменному столу с магнитофоном и пишущей машинкой, это явно рабочий кабинет. Стол завален бумагами и папками с рукописями, ожидавшими, вероятно, правки автора.

Какое-то время он колебался, но потом решительно направился к столу. Его неудержимо тянуло посмотреть, над чем она работает. Он вспомнил, что Шарон Ино стала известной благодаря своим книжкам о молодом историке, путешественнике Вэле Диме. Сколько всего книг она написала? Над чем работает сейчас?

Пробежав глазами страницу, Дуглас понял, что в ней новая для писательницы тема. Ведь у Вэла Дима не было собаки по кличке Лайт. Написано все с юмором и рассчитано явно на совсем маленьких читателей.

Богатое воображение помогло автору создать очень увлекательный сюжет. Детям особенно должен был понравиться милый пес Лайт. И родители будут с удовольствием читать детям такую книжку, которая намного лучше имеющейся в продаже макулатуры.

Дуглас уселся в кресло и, не замечая времени, увлекся чтением. Самозабвенная защита Лайтом своих хозяек Сандры и Элизабет, страстное желание зеленого динозавра быть любимым заставили Дугласа забыть обо всем. И о том, что до Западной Бухты было не так далеко, и что он самовольно вторгся в кабинет Шарон.

– Кто позволил тебе сюда войти? – внезапно раздался ее крик. Дуглас подпрыгнул от неожиданности. Он совсем не слышал, как она вошла, как подъехала машина. И вот Шарон, сердито глядя, стоит перед ним. Дуглас почувствовал себя вором, которого поймали на месте преступления.

– Я... – Дуглас подумал, что восхваление ее книжки сейчас не к месту, – ты так быстро вернулась...

– Видно, не так быстро, как было нужно, – сказала она, подходя к нему и выхватывая из рук папку с рукописью, – у тебя хватило наглости войти сюда и рыться в моих бумагах. Ты, насколько я помню, обещал сидеть на веранде и отдыхать, – в голосе Шарон прозвучал сарказм, – разве можно доверять газетчику!

– Но ведь я не газетчик, – устало произнес Дуглас, смущенно потерев подбородок. – Могу только извиниться за излишнее любопытство. Но я так увлекся рассказом. Обычно я равнодушен к детским книжкам.

– И ты считаешь, это может служить извинением?

– Да нет, конечно. Правда. Рассказ хороший. Мне он понравился и, думаю, детям тоже будет интересен. У тебя настоящий талант.

Шарон продолжала сердито смотреть на него.

– И тебя это удивляет?

Дуглас поднялся со своего места.

– Почему меня это должно удивлять?

– Потому, что здесь требуются определенные усилия, а не просто пересказывание известных сюжетов, – сухо бросила Шарон. – Киноактрисы обычно не обладают подобными способностями, и я сомневаюсь, что твой шеф поверит, что у меня есть мозги.

Дуглас тяжело вздохнул:

– Шарон...

– Давай убирайся отсюда! – Она сердито посмотрела на него и затем, с трудом скрывая раздражение, отвернулась. – Уходи! И из моей жизни тоже. Думаю, ты должен это сделать, хотя бы ради твоей матери, которую я очень уважала.