Искушение страстью - Сара Маклейн Страница 15

«Людям в порту нужна твердая рука».

Как будто у Хэтти рука недостаточно твердая.

«Для организации перевозок грузов нужен быстрый ум и проницательность».

Но ведь все это есть у Хэтти, а вовсе не у Огги!

«Ты хорошая девочка, умная и понимающая, но…»

Интересно, это комплимент или оскорбление?

«…но что, если рядом появится мужчина?»

Значит, женщины не могут заниматься бизнесом, всегда отдавая предпочтение мужчинам. Хуже того – это означало, что отец не верит в нее.

Это же очевидно, что он в нее не верит, но, похоже, верит в шалопая Огги. И не важно, как часто Хэтти уверяла отца, что в ее планах на будущее брака нет. Граф неизменно возвращался к работе и говорил:

– Это неправильно, девочка.

Хэтти исполнилась железной решимости доказать, что он ошибается. Целый год она строила планы, разрабатывала стратегии повышения доходов, вела конторские книги, проводила время с людьми в порту, добиваясь их доверия. И добилась.

А сегодня начался год Хэтти. В этом году она непременно получит все, ради чего так напряженно трудилась. Ей только надо чуть-чуть помочь, чтобы ее планы начали работать.

Она собиралась как раз сегодня вернуться домой и сказать отцу, что никогда не выйдет замуж. Что ни один приличный джентльмен не захочет на ней жениться. И ее не слишком волновал тот факт, что девственность осталась при ней. По крайней мере, она нашла джентльмена, способного это изменить.

Ну, пусть даже не джентльмена. Зверя.

Вспомнив о нем, Хэтти ощутила острое наслаждение, совершенно неуместное, но от этого не менее приятное.

Пусть даже речь идет о средстве для достижения цели.

По иронии судьбы Огги связался с тем же человеком и даже позволил ему проткнуть себя ножом.

Зашив рану, она начала ее перевязывать. Этот процесс пошел бы намного быстрее, если бы Огги был в состоянии лежать спокойно и не ныть.

Хэтти вымыла руки и послала служанку к аптекарю за лекарствами, чтобы предотвратить лихорадку.

Она велела брату не двигаться, а сама потянулась к лежащему на столе ножу, черная блестящая рукоятка которого с серебряной узорчатой инкрустацией непреодолимо манила ее. Она взяла нож, прикинула его вес и покосилась на Огги.

– Так ты скажешь мне, во что вляпался?

В этот момент Огги являл собой воплощение надменного самодовольства.

– С чего ты взяла, что я вляпался? У меня все в порядке.

– Я нашла его.

Глаза Огги заметались, но достойного ответа он так и не придумал.

– Потому что он был в моем экипаже, а мы должны были кое-куда съездить.

Огги окинул хмурым взглядом сестру, потом Нору.

– Ты имела в виду, в моем экипаже?

– Ну, если мы будем играть словами, то в экипаже отца.

– В скором времени все это, в том числе экипаж, будет принадлежать мне.

Хэтти поморщилась. Этому охламону даже в голову не приходило, что Хэтти сможет лучше управлять бизнесом, чем он. Или что она знает больше, чем он. Он и мысли не допускал, что он может не получить желаемое незамедлительно.

– Но пока он принадлежит отцу.

– А он не давал тебе разрешение использовать его, когда тебе заблагорассудится.

Если быть точным, отец дал ей такое разрешение, но Хэтти не хотелось спорить по мелочам.

– А разве он дал тебе разрешение похитить человека и оставить его связанным внутри своего экипажа?

После этого обмена любезностями брат и сестра одновременно взглянули на Нору, которая как раз наполняла чайник.

– Не волнуйтесь, мне это все совершенно не интересно.

– Я не собирался оставлять его там.

Хэтти повернулась к брату, нахмурилась.

– А что ты собирался с ним сделать?

– Не знаю.

Хэтти похолодела.

– Ты хотел его убить?

– Я же сказал, что не знаю! – взвизгнул Огги.

Ее брата можно было считать кем угодно, но преступником он точно не был. Чтобы грамотно совершить преступление, ему просто не хватило бы ума.

– Боже мой, Огги, еще раз спрашиваю, во что ты вляпался? Неужели ты думал, что подобный человек может исчезнуть – возможно, умереть, – и никто не станет его искать? И тебя? – Хэтти возвысила голос. – Тебе чертовски повезло, что ты сумел лишь ненадолго лишить его сознания. О чем ты только думал?

– Я думал, что это именно он всадил в меня нож. – Огги ткнул себя пальцем в забинтованное бедро и застонал. – Тот самый нож, который ты держишь в руке.

Хэтти сжала нож в руке. Держать его было удивительно удобно, даже, пожалуй, приятно.

– Но ведь не он был инициатором вашей… встречи, а ты. – Огги не стал отрицать. – Почему? – Огги промолчал. Боже, избавь ее от мужчин, которые используют молчание как оружие. – Мне кажется, ты заслужил все, что с тобой произошло, братец. Мужчина, которого ты бросил в экипаже, не бьет ножом людей, которые этого не заслуживают.

В кухне повисла тишина. Был слышен только шум огня под чайником.

– Хэтти… – Она зажмурилась и отвернулась. – Откуда тебе знать, что он за человек?

– Я разговаривала с ним.

«Более того. Я с ним целовалась».

– Что? – воскликнул Огги? – Но почему?

«Потому что я так хотела».

– Я должна была убедиться, что он не умер, Огаст.

Огги не обратил внимания на предостережение в ее голосе.

– Ты не должна была этого делать.

– Кто он? – спросила Хэтти.

Огги слез со стола и стал мерить шагами кухню.

– Ты не должна была этого делать.

– Огги! – проговорила Хэтти, добавив металла в голос. – Я спрашиваю, кто он?

– Ты не знаешь?

Хэтти покачала головой.

– Я знаю, что он называет себя Зверем.

– Так все его называют! Он и есть зверь! А его брат – Дьявол.

Нора закашлялась. Хэтти метнула на нее строгий взгляд:

– Я думала, ты не слушаешь.

– Конечно, я слушаю! Интересно же! Очень странные имена.

В этом она была права, и Хэтти кивнула:

– Согласна. Никого не могут по-настоящему звать Зверем или Дьяволом. Разве что в готических романах, да и там…

У Огги не хватило терпения дослушать сестру.

– Этих двоих называют именно так. Эти братья – преступники. Хотя тебе это и так известно. Ведь он проткнул меня ножом.