Ядовитый соблазн - Леди Эм Страница 14

Отец неодобрительно покачал головой, узнав, с кем собирается отправляться в оперу Эмилия, но противиться её решению не стал. Опять было завёл разговор о Томе Томпсоне, но дочь резко оборвала отца, возмущённо заявив, что знать ничего не желает о гнусном сплетнике, распускающем слухи:

– Хорошо, если это только слухи, дорогая моя. Иначе со стороны можно подумать, что ты играешь по каким-то правилам, известным только тебе одной. Или просто слишком отрыто флиртуешь, подавая надежду не одному из избранников, а сразу нескольким…

– Отец, прекратите. Вы думаете обо мне слишком дурно, – смутилась Эмилия, – приглашение Максимилиана – не более чем жест, что мы – добрые знакомые, не держащие обид за резкие слова. И ничего больше.

Эдвард Тиммонс посмотрел на дочь поверх газеты и хотел что-то сказать, но закашлялся особенно сильно. Приступ кашля длился дольше обыкновенного, и отец выглядел обессиленным после него.

– Девочка моя, мне хотелось бы, чтобы ты оказалась в надёжных руках после того, как меня не станет. Потому в ближайшее время я намерен решить вопрос с устройством твоего будущего, выбрав достойнейшего из претендентов.

Эмилия встрепенулась: страх за отца и страх быть выданной замуж против воли наслоились друг на друга, придав её лицу почти мертвенную бледность. И как бы она ни старалась, она не могла выкинуть из головы одни и те же мысли, хватающие друг друга за хвост и носящиеся по кругу. Даже предстоящее мероприятие и подготовка к нему никак не могли вернуть её в благое расположение духа: всё казалось тщетным и безрезультатным… В итоге она даже не радовалась нежно-зелёному роскошному платью, превращающем её в нежную лесную нимфу, сражающую невинной красотой. Отцу значительно полегчало, но нездоровый цвет лица выдавал его настоящее состояние. Болезнь всегда незримо присутствовала рядом, иногда вынуждая крепкого мужчину внезапно слечь на день-два, но затем отступала надолго. И отец выглядел настолько здоровым и полным сил, что и мыслей дурных не возникало. А в последний месяц недуг словно решил отыграться за всё время отсутствия, приступы начали одолевать отца всё чаще…

– Вы чем-то обеспокоены? – раздался голос Максимилиана. Она была так увлечена своими мыслями, что едва ли замечала его присутствие рядом с собой. Вот-вот должны были подать экипаж. Она перевела взгляд на мужчину, пристально вглядывавшегося в её лицо. Сегодня он выглядел гораздо приятнее, чем обычно, и даже улыбался временами, сменил облачение на мягко-серый костюм и синюю рубашку. Весь его облик неуловимо, но изменился в лучшую сторону, и он казался моложе обыкновенного.

– Спасибо за участие, – ровно отозвалась Эмилия. Добавить что-то ещё она не успела: слуга доложил, что экипаж дожидается их уже во дворе. Нужно было ехать. Эмилия попрощалась с отцом. Тревога кольнула сердце от его изнеможённого вида, добавив серых красок в общий настрой.

– Может, всё же поделитесь со мной, как с добрым приятелем, что вас гложет? – внезапно спросил Максимилиан, едва с момента отъезда экипажа прошло пару минут.

– Обычные заботы, как и у обычных смертных, – Эмилия устремила свой взгляд в окно экипажа, задёрнутое полупрозрачным тюлем.

Максимилиан хрипло рассмеялся, подавшись вперёд:

– Наверняка, сегодня вы не смотрелись в зеркало, если говорите о себе в таком тоне.

Внезапно он поднялся и уселся на сиденье рядом с Эмилией, задёрнул рукой плотные шторы и обхватил рукой за талию, притягивая к себе.

– Что вы себе позволяете? – возмутилась Эмилия, но на рот легла его ладонь, и он горячо зашептал ей на ухо:

– Не кричите, прелестница! Вы же не хотите вызвать еще одну волну слухов, кроме той, что уже будоражит пресные умы обывателей этого мелкого городка. Если не будете кричать, отпущу.

Она согласно кивнула. Максимилиан неспешно убрал ладонь, не преминув огладить кожу щеки.

– Непривычно видеть вас такой грустной и подавленной. Что случилось, Эмилия?

– Вы обещали отпустить меня, – напомнила она ему. Мужские руки всё ещё держали её за талию.

– Отпущу, как только прекрасная нимфа приоткроет мне тайну своей печали, – улыбнувшись произнёс мужчина, – такая соблазнительная прелестница не должна сидеть с потухшим взором, задумываясь о чем-то неприятном. Будь моя воля, я бы непременно прогнал тоску и скорбь, но, боюсь, методы покажутся вам возмутительными. Если даже невинное объятие заставляет вас краснеть и трепетать. Или за этим кроется страстная натура, желающая большего, но не отдающая себе в этом отчёта?

– Возмутительная наглость, – Эмилия уперлась кулачками в грудь мужчины, подавляющего её своей волей.

– Так-то лучше, – довольно усмехнулся мужчина, – подобные эмоции лучше пресной скорби.

Он сжал талию девушки и прижал к себе напоследок, заставив слабо вскрикнуть от силы объятий, а затем, как ни в чём не бывало, вернулся на своё место.

– Итак… Что вас тревожит? Можете быть со мной честной – и взамен обещаю не смущать вас… слишком сильно.