Хафиз и султан - Самид Агаев Страница 14

– Аллах здесь не при чем, – возразил Джалал ад-Дин. – Это все происки халифа. Мои лазутчики перехватили письмо, в котором он призвал Чингиз-хана сюда, обещая ему свое покровительство. И смерть моего отца целиком лежит на ан-Насире. И за это ему рано или поздно придется держать ответ передо мной.

– Прости меня султан, – возразила Малика-Хатун, но в это трудно поверить. Халиф – повелитель мусульман, защитник и покровитель, наместник Бога на земле.

– В каком мире ты живешь, принцесса? Халиф давно уже не защитник мусульман, но защитник своих интересов. С тех пор, как твои предки сельджуки ограничили его в правах, он только и делает, что стравливает мусульманских владык.

– Признаю твою правоту, – сказала Малика-Хатун. – Я хорошо помню, как отец рассказывал мне о том, что халиф Мустаршид даже объявил войну султану Масуду. В сражении, в котором на стороне халифа было восемь тысяч воинов, а у Масуда три тысячи, халифские войска были разбиты. Халифу предложили спастись бегством, но он ответил: «Подобный мне не убегает». Пленив его, султан Масуд обратился к великому султану Санджару с просьбой распорядиться судьбой халифа. Санджар ответил посланием, в котором предлагал просить прощения у халифа за причиненные неудобства, а затем, оказав ему самые большие почести вернуть его в Багдад. Однако вслед за этим к Масуду с тайной миссией прибыл второй посол Санджара, эмир Кыр-хан. Когда Масуд со своими военачальниками вышел ему навстречу, в лагере остались только халиф и несколько его телохранителей. Воспользовшись этим, исмаилиты в количестве семнадцати человек, бросились в шатер халифа, перебили охрану и убили самого Мустаршида, нанеся ему 20 ножевых ран. Затем отрезали ему уши и нос, подрубили стойки шатра и бежали. Схватить удалось лишь семерых убийц. Остальные успели скрыться.

– Ты осведомлена не меньше моего, – с улыбкой сказал Джалал ад-Дин.

– О чем только мы не говорим в брачную ночь, – грустно произнесла принцесса. – О чем угодно, кроме любви.

– Ты права, – сказал Джалал ад-Дин. – И это моя вина.

Он поднялся из-за стола и подошел к ней.

– А где находится твое ложе, я почему-то его не вижу.

– Там, – сказала Малика-Хатун. – За той дверью.

– Отпусти рабынь, мне нужно сказать тебе кое-что наедине, – сказал хорезмшах. – А точнее, придать правильное направление нашей беседе.

Султан поднялся до восхода, невидимое еще солнце позолотило верхушки редких облаков. Встал, подошел к окну. Дворец был оцеплен его личной гвардией.

– Уже уходишь? – услышал он сзади голос.

Султан обернулся. Малика-Хатун смотрела на него, приподнявшись на локте. Сейчас, в утреннем свете она не была так хороша, как накануне вечером, но все равно красива. Джалал ад-Дин вдруг почувствовал к ней жалость и удивился этому. Обычно наутро он испытывал совсем другие чувства.

– Я разбудил тебя?

– Я не спала, – ответила принцесса, помедлив, добавила, – не сомкнула глаз.

– Почему?

– Потому что это была лучшая ночь в моей жизни, – сказала Малика-Хатун.

– Даже не знаю, что сказать.

– Ничего не нужно говорить.

– Я выступаю в поход против грузин.

– Ведь ты уже покорил их.

– Они вновь подняли головы.

– Стоит ли растрачивать силы перед лицом такого грозного противника, как татары?

– Вот уж не ожидал услышать такие речи от женщины, – улыбнулся султан. – Ты мыслишь, как стратег.

– Я не обычная женщина, я дочь султана и правительница страны.

– Я встречал немало принцесс с обыкновенным бабьим умом.

– Я могу это принять, как хвалу?

– Конечно. Но ты правительница страны, которой грузины принесли много бед, они постоянно вгрызаются в тело Азербайджана.

– Меньше всего правитель должен руководствоваться чувством мести.

– В этом ты права. Но перед лицом грозного, как ты выразилась, врага недопустимо иметь в тылу еще одного, надо покончить с ним. Я предлагал им союз против татар, но они отказались.

– Когда татары в первый раз вторглись в пределы Азербайджана, мой муж предложил грузинам союз и получил согласие.

– И что же помешало им отразить наступление татар?

– Предательство одного мамлюка. Все беды страны от этих бывших рабов.

– Мне нужно идти, – сказал Джалал ад-Дин.

– Счастливого пути, я буду ждать тебя.

Хорезмшах быстрым шагом прошел по коридорам дворца. На всех этажах стояли вооруженные люди – его гвардия и приветствовали его. У крыльца двое нукеров ^[41] держали оседланного коня. Джалал ад-Дин вскочил в седло и поднял голову, глядя на освещенные солнцем окна резиденции. В одном из них он увидел Малику-Хатун. Султан кивнул ей и, пришпорив коня, выехал со двора.