Порочный наследник - Элизабет Мичелс Страница 14

Когда вечером Изабель вошла в бальный зал, Фэллон не мог отвести от нее взгляд. Она была чудесным видением в желтом. Ее светлые волосы мягкими локонами струились по шее и как будто сливались с глубоким оттенком платья, придавая ей образ солнца, освещающего осеннее поле. И так же, как когда-то, в пору своей юности, он не мог налюбоваться закатом, он обнаружил, что его глаза просто прикованы к ней. Каждая секунда обладала магией, и он не мог упустить ни одного из этих мгновений.

Она подошла ближе, одаривая доброй улыбкой всех, мимо кого проходила. Изабель не была амбициозной и корыстной, как другие представители высшего света, раздававшие доброту, как фишки, которые будут собраны позже. Только не Изабель. В ее глазах светилась честность благих намерений. Это было довольно ново для высшего света.

Он не знал, как долго восхищался ею, когда она проходила через бальный зал, лишь понимал, что должен отвести взгляд. Затем она обернулась, и на ее шее что-то сверкнуло, отчего его сердце екнуло. Ожерелье, которое было на ней…

Фэллон знал его очень хорошо.

Этого не может быть! Откуда у нее эта вещь? Именно сейчас, когда Реджинальд Грейплинг снова появился в городе?

Он все смотрел на нее – прекрасную, бесхитростную, живую, – и его охватила паника.

Прищурившись, он изучал медальон, который висел на шее Изабель. Возможно, украшение лишь похоже на то, о котором он подумал? Фэллон находился от девушки на расстоянии всего зала. Нет, не может быть! Он начал продвигаться поближе к ней, надеясь, что это ошибка. В конце концов, в мире много золотых медальонов. Но, когда он приблизился, эта маленькая надежда умерла. Он видел только один кулон в форме сердца с орнаментом в виде завитков, покрывающих его поверхность, и крошечной золотой бабочкой, расположенной на вершине, и это золотое ожерелье теперь висело на шее Изабель…

Ничто не заставит его забыть ту картину, когда он в последний раз видел эту драгоценность. Золото было забрызгано кровью, как и тело, которое они нашли. Той ночью он узнал глубину коварства Грейплинга и то, как он злоупотребил своим местом в Обществе запасных наследников. Тюрьма была легким наказанием по сравнению с тем, что Фэллон хотел сделать с этим человеком. Теперь он убежал, а на балу появляется прекрасная Изабель, и у нее на шее ожерелье мертвой девушки. Он слишком хорошо отдавал себе в этом отчет…

Фэллон почувствовал острое желание сорвать его с шеи Изабель, чтобы холод смерти не касался ее. Но вряд ли он мог вот так ходить по бальным залам, срывая украшения с женщин и выбрасывая их в сад, ему оставалось лишь задаться вопросом, как эта вещица могла попасть к ней. Разве она не была заперта где-то вместе со старыми воспоминаниями? Так и должно было быть. Но он не мог вспомнить, что случилось с медальоном после того, как все было решено в тот далекий день, как и не мог себе представить, что его оставили лежать там, на месте. Знает ли семья Изабель, что сегодня вечером на ней надето это ожерелье?

Он постарался стряхнуть охватившее его волнение и сосредоточился на Изабель. Та история не повторится сегодня вечером. Он покинул место в тени лестницы, с которого наблюдал за девушкой. Невысказанное возмущение боролось с очевидной правдой, которую он не хотел признавать.

Заставив себя оторвать взгляд от украшения Изабель, Фэллон обошел группу дам, стараясь успокоиться и убрать с лица любые несвоевременные эмоции. Это был навык, который он практиковал годами. Насколько он мог догадываться, Изабель не имела такого же навыка. Она проявляла каждое чувство, произносила каждую мысль, которая приходила в ее чýдную головку. В этой открытости было что-то приятное, хотя такая честность, искренность и особые полеты фантазии были для Фэллона довольно чуждыми. Она являлась такой же редкостью, как и произведения искусства, за которыми смотрела в музее. И точно так же, как от картины, на которой художником был пойман свет и эмоции совершенного момента, он не мог отвести взгляд от нее, когда находился в ее присутствии.