Коварство и любовь - Бертрис Смолл Страница 14

– Да, мадам, – Нисса снова присела в реверансе.

Леди Брауни кивнула и обратилась к Блисс:

– Те же правила касаются и пажей, леди Фицхью. Полагаю, они еще ни разу не уезжали из дому. Надеюсь, они не будут тосковать и сетовать на разлуку с близкими. Терпеть не могу хнычущих мальчишек.

Ее слова привели Филиппа с Джайлзом в негодование, ясно читавшееся в их лицах.

– Идемте, дети, – позвала Блисс. – Мы покажем вам дворец, потому что вы должны знать, где тут что.

– Прекрасная мысль, – одобрила леди Брауни. – Не забудь, Нисса Уиндхем! Завтра утром, сразу после мессы.

– Конечно, мадам, – ответила Нисса, опять приседая в реверансе.

Отойдя на безопасное расстояние от покоев леди Брауни, Блисс со смехом заметила:

– Да, Нисса, она очень старалась нас напугать так, чтобы мы дали деру, да не вышло!

– Может, стоило ее послушать? – задумчиво пробормотала Нисса.

– Чепуха! – резко возразила Блисс. – Для тебя, Нисса Уиндхем, это прекрасная возможность. Твоя мать пришла бы в ярость, посмей ты вернуться домой с поджатым хвостом, точно побитая собака! Кроме того, не так уж она страшна, эта леди Брауни. Она думает лишь о том, как отблагодарили бы ее родители других девушек, мечтающие видеть их фрейлинами. Все продается и покупается, дитя мое! И за твое назначение заплачено: много лет назад за него заплатила твоя мать. Король перед нею в долгу и знает это.

Нисса промолчала. В приемном зале дворца их дожидались лорд и леди Марло. Ниссе даже показалось, что леди Марло нарочно подстроила так, чтобы встретиться с ними снова и как можно скорее. К чете Марло присоединился некий юнец; его лицо было покрыто пятнами, и он нервно переминался с ноги на ногу – ему явно было не по себе. Бедняга густо покраснел, когда его мать окликнула их:

– Блисс! Блисс! Мы здесь!

Пока лорд Марло и граф Марвуд припоминали давнюю встречу, леди Марло с гордостью представила Блисс своего сына Генри. Было ясно, что она уже прикинула в уме возможность брака между ним и Ниссой. Происходящее изрядно позабавило братьев Уиндхем и их кузена.

Оуэн Фицхью решил взять дело в свои руки и предложил:

– Послушайте, я как раз собирался показать моим мальчикам площадки для турниров и поле для игры в теннис. Почему бы вам и юному Генри не отправиться с нами?

– Отличная мысль! – радостно согласился лорд Марло, а мальчик энергично закивал головой в знак согласия.

– Сколько лет Генри? – спросила Блисс подругу, когда джентльмены удалились. – Он совсем юн и, кажется, пошел в отца.

– Двенадцать, – леди Марло тяжело вздохнула. – Действительно, он совсем как Джон. Боюсь, даже больше, чем нужно.

– Тридцать первого декабря Ниссе исполнится семнадцать, – сообщила Блисс. Нужно было рассеять надежды подруги, но ни в коем случае ее не обидеть. – Здесь, при дворе, мы намерены подыскать ей выгодную партию. Ее сердце пока свободно. И ты знаешь, что она хорошо обеспечена. У нее свое имение, Риверсайд, и земли, доставшиеся от покойного отца. Кроме того, отчим тоже отписал ей внушительную сумму. Он ее обожает. По правде говоря, другого отца она и не знала, поскольку родной скончался прежде, чем ей исполнилось два года. Боюсь, девочка отличается некоторым своеволием и нуждается в твердом руководстве со стороны более взрослого и умудренного опытом супруга.

Нисса с раздражением подумала, что дамы говорят о ней так, будто ее и вовсе нет рядом. Она решила за себя постоять.

– Тетя, а разве ты не была такой же в юности? Я, кажется, помню истории, которые рассказывала мама.

– Я? Разве я была упряма? Не припомню ничего подобного, – возмущенно ответила Блисс, однако и ее подруга, и племянница весело рассмеялись.

В конце концов они нашли укромное местечко, где дамы устроились поболтать.

– Расскажи о своей семье, – попросила Адела Марло.

Многое можно было поведать о том, что произошло с ними за прошлые годы, но Ниссе мало-помалу сделалось скучно. Оставив женщин за оживленной беседой, она ускользнула, осторожно прокладывая себе путь среди шумной толпы придворных. За окном она увидела сад, поэтому, заметив в стене маленькую дверку, она выскользнула на свежий утренний воздух. Когда они ехали в Хэмптон-Корт, небо хмурилось и все было серым, но с тех пор успело проясниться. Небеса были голубыми, и ярко светило солнце. Нисса сделала глубокий, счастливый вдох. Во дворце оказалась такая прорва народу! И нос подсказал ей, что кое-кто из этих разодетых и утонченных дам и господ не позаботился о том, чтобы принять ванну. Поэтому было хорошо очутиться на свежем воздухе, подальше от этих особ.

Нисса медленно шла вперед, осматриваясь по сторонам. В саду было устроено множество небольших прудов, и на краю каждого красовались колонны с каменными изваяниями геральдических животных. Деревянные ограды вокруг клумб были выкрашены в зеленый и белый – цвета королевского дома Тюдоров. Все давно отцвело, но клумбы были вычищены и приведены в порядок в ожидании весны и нового цветения. И вдруг Нисса поняла, что она больше не одна. К ней с улыбкой подошел молодой человек и учтиво поклонился.

– Вы новенькая при дворе, леди, – сказала он и лукаво усмехнулся. – Я знаю здесь всех хорошеньких девушек! Меня зовут Ганс фон Графштейн, и я паж посла герцогского дома Клевских. – Юноша сдернул с белокурых волос свою бархатную шляпу и снова поклонился самым учтивым образом.

Нисса сделала реверанс.

– Сэр, а я леди Нисса Уиндхем. Приехала сюда, чтобы прислуживать новой королеве. Сам король назначил фрейлиной.

– Вы ей понравитесь, – заверил ее Ганс. – Вы молодая и не такая чопорная, как многие из здешних дам.

– Со мною вместе прибыли два моих брата, чтобы стать пажами в свите ее величества, – осмелилась Нисса продолжить беседу. Этот мальчик не внушал ей такой робости, как прочие господа из тех, кого она видела во дворце. – Сколько вам лет? – спросила она. – Думаю, вы примерно одного возраста с моим братом Филиппом, может, чуть помладше. Зато старше, чем Джайлз…

– Так сколько же лет вашим братьям? – попытался сосчитать ее новый знакомый.

– Тринадцать и девять.

– А мне одиннадцать, – сказал он. – Мой дядя служит послом, он старший брат моей матери. Вот так я и получил место. А вы из какой семьи, леди Нисса?

– Я дочь графа и графини Лэнгфорд. – Она решила, что нет нужды сообщать, что Энтони приходился ей отчимом.

– Кажется, имя не самое известное, – сказал Ганс. – Как же вам удалось получить такое завидное место – фрейлиной к нашей принцессе Анне?

И Нисса на миг задумалась – что же такое ей ему сказать? Потом тихий голосок подсказал ей – «скажи правду»!

– Много лет назад моя мать была любовницей короля. Они остались добрыми друзьями. И король с радостью согласился оказать ей услугу, стоило ей его попросить. – Нисса могла вздохнуть с облегчением, когда увидела, что ее смелое признание нисколько не шокировало Ганса фон Графштейна.