Зов любви - Барбара Картленд Страница 14

Девушка почувствовала, как мягкая рука скользнула по подушке, чтобы поддержать ей голову, пока она сделает глоток удивительного снадобья, которое пахло медом и еще чем-то неизвестным, приятно дурманящим мозг.

— Скажите… где я? — прошептала Лалита слабым голосом и, слегка повернув голову, увидела миловидную пожилую женщину, которая улыбалась ей.

— Вы в Рот-Парке. —Где?

— Мы перевезли вас сюда, госпожа.

— Но… почему? — вымолвила Лалита и вдруг… начала припоминать происшедшее с нею.

Она вспомнила свою поездку к церковному кладбищу, вкус первого поцелуя на своих губах, ужас, испытанный ею, когда незнакомый мужчина тащил ее к алтарю, и наконец ритуал венчания. Так… она замужем! По спине побежали мурашки… Она припомнила, что незнакомец был в страшном гневе, даже ярости, а она, Лалита, очень испугалась… А потом… она написала письмо Софи… Неужели она отправила его? Что же произошло дальше? Девушка вспомнила свои крики и отчаяние оттого, что выдала страшную тайну. Память и сознание возвращались к ней, но в стройной канве воспоминаний были провалы, и эти провалы, как опасалась Лалита, были вызваны страхом — страхом, который был главной эмоцией на протяжении всего последнего года.

— Я распоряжусь, чтобы вам дали поесть, — произнес знакомый женский голос. — Тогда вы почувствуете себя еще лучше.

Лалита собиралась отказаться, объяснив, что напиток, предложенный ей, был очень вкусный, настолько сладкий, что она продолжает ощущать вкус меда на губах и языке, что он придал ей сил, но милосердная жунщина, ухаживающая за ней, уже позвонила в колокольчик и отдала распоряжения кому-то за дверью. Затем она подошла к изголовью кровати.

— Вы все еще недоумеваете, как попали сюда? — спросила добрая женщина.

Взглянув на нее, Лалита поинтересовалась:

— А разве я… не в Лондоне?

— Нет, конечно, — улыбаясь, пояснила приветливая женщина. — Вы в поместье его светлости в Гертфордшире.

— Его светлости?

От этих слов по спине Лалиты пополз неприятный холодок. И она вспомнила… Она вышла замуж за лорда Рот-вина. За пэра Англии, дворянина, которого в последний момент отвергла Софи, за непонятного, злого, властного джентльмена, который расставлял силки ее сестре и который в отместку за предательство Софи женился на ней.

«Как он мог решиться на такое, — спрашивала себя Лалита. — Что подумала Софи, когда поняла, что ее обвели вокруг пальца?»

Воспоминание о Софи привело ее к мысли о мадам Стадли, и Лалита вновь задрожала от страха.

— А моя мачеха… знает, где я нахожусь? — чуть слышно спросила бедняжка.

— Я не знаю, — ответила сиделка, — и вам не следует больше беспокоиться о ней или о ком-нибудь другом. Его светлость позаботится о вас.

— Он был так… разгневан… — посетовала Лалита.

— Он больше не сердится, он желает только одного: чтобы ваша светлость выздоровели.

Известие о том, что лорд Ротвин больше не сердится, было странно приятно Лалите. Девушка закрыла глаза и снова погрузилась в глубокий сон. Когда она вышла из забытья, то обнаружила рядом с собой заботливо приготовленную еду.

Лалите вовсе не хотелось есть, но, чтобы сделать приятное сиделке, девушка все-таки заставила себя проглотить пару ложечек кушанья. После этого, увлекаемая лечебным снадобьем в страну грез, Лалита вновь унеслась на встречу со своей мамой, туда, где не было страха.

Проснувшись рано поутру, Лалита обнаружила, что голова ее стала легкой, а мысли ясными. Комната, где она по-прежнему находилась, показалась ей еще более привлекательной, чем во время вчерашнего беглого осмотра. Белые с золотом стены; занавеси розового цвета, гармонирующие с ковром; огромные зеркала в золоченых рамах; цветы и картины — все это было обязательными атрибутами идеальной комнаты, как ее представляла себе Лалита, никогда не видевшая подобной роскоши наяву.

Со временем девушка поняла, что пожилая миловидная женщина, которая ухаживала за ней, это бывшая кормилица лорда Ротвина. Оставшись жить в доме, она исполняла функции сиделки, врачевательницы, няни.

— Он был прелестным маленьким мальчиком, и одно из первых слов, которое он произнес, было «Нэтти», поэтому-то я так и привязалась к нему! — поведала девушке ее старая добрая фея.

Она принесла Лалите завтрак и поставила поднос на кровать рядом с девушкой. Ее светлость взглянула на поднос, и на секунду разум ее затуманился: вместо тончайшего китайского фарфора, до блеска начищенных серебряных приборов и изысканной вышивки белоснежной салфетки она увидела испорченную пищу, которую ей приходилось, самой приготовив, съедать за плохо вычищенным деревянным столом на кухне. Интересно, что думает о ней мачеха теперь, когда ее нет в доме на Хилл-стрит. Как объяснили себе мачеха и сестра то, что со свидания с лордом Ротвином Лалита не вернулась? Что они скажут ей, когда она снова встретит мадам Стадли и ее дочь? Вопросы эти, на которые у нее не было ответов, привели Лалиту в смятение, и она, как бы защищаясь от неизвестности, вытеснила их в самые дальние закутки своего сознания. Вернувшись к реальности, девушка прислушалась к тому, что говорит Нэтти.

— Госпожа, вам надо стать чуть пополнее! Вы уже поправились немного, но надо есть как следует!

Лалита широко раскрыла глаза:

— Как я могла? Сколько же времени я здесь нахожусь?

— Почти три недели. Лалита замерла от изумления.

— Этого не может быть! Три недели! Но… как это вышло?

— Вы были нездоровы, — спокойно ответила Нэтти. — На языке наших врачей ваша болезнь называется «нервное переутомление», но, честно говоря, несмотря на то, что его светлость настаивал на консультациях у лучших специалистов, мы решили обойтись без них. И вылечила вас, моя дорогая, простая знахарка-травница. Взгляните в зеркало, и вы не узнаете своей спины!

— Знахарка-травница? — переспросила Лалита, подозревая, что она все-таки лишилась разума, если до сих пор ничего не поняла.

— В этих местах о ней идет добрая слава, — продолжала Нэтти. — Люди приезжают из самого Лондона, чтобы просить ее избавить их от недугов. Она не разрешает своим пациентам принимать лекарства, выписанные нашими врачами. Таблетки она называет «мусором».

— Так вот что вы мне давали! — догадалась Лалита. — Питье, настоянное на травах! Даже будучи без сознания, я почувствовала их превосходный вкус!

— Да, это все травы, фрукты из ее сада и мед с ее пасеки. Она лечит только дарами собственного сада, говорит, что у нее все имеет исцеляющую силу.

Помолчав секунду, Лалита переспросила:

— Вы говорите… я пополнела?

— Да, немного, — подтвердила Нэтти. — Вы пошли на поправку.

Подойдя к туалетному столику, пожилая женщина взяла в руки зеркало в позолоченной оправе, которое поддерживали танцующие ангелочки, и поднесла его Лалите. Лицо, которое девушка увидела в зеркале, разительным образом отличалось от лица, которое Лалита последний раз видела в зеркале своей спальни на Хилл-стрит. Она помнила изможденное лицо с выпирающими скулами и красными от недосыпания и ночной работы глазами, пряди нечесаных волос, небрежно падающие на плечи.