Лучшая песня - Дороти Уильямс Страница 14

Они посмотрели друг другу в глаза, и Дорис опять почувствовала себя беспомощной. Ее снова охватило желание прикасаться к нему и ощущать его тело. Она перевела взгляд на его губы и наклонилась. Почувствовав, как Итан откликнулся на ее поцелуй, Дорис тихонько застонала. Она хотела, чтобы их близость продолжалась еще долго-долго. Но Итан говорил так, как будто собирался расстаться с ней.

Дорис еще раз нежно прикоснулась губами к его рту и начала ласкать его так, как ей хотелось, чтобы он ласкал и любил ее, — самозабвенно упиваясь своими чувствами. И он отвечал ей с нежностью, почти с любовью.

Потом она лежала, прижавшись к нему всем телом и отдыхая.

Печально вздохнув, Дорис проговорила:

— Это было так прекрасно!

— Да, прекрасно. Спасибо тебе.

— На здоровье.

Итан засмеялся. Это был почти счастливый смех. Наверное, он прав. Прочь тревоги! Да здравствует радость и удовольствие! Но она знала, что не сможет забыть его слова о том, насколько они разные.

Пригладив ей волосы, Итан тихо проговорил:

— Будь со мной терпелива, Дорис. Все это для меня очень непривычно. У меня ни с кем не было ничего подобного.

— Так, значит, это — не конец? — Она с удивлением и надеждой смотрела на него.

— О чем это ты?

— Я думала, что ты со мной прощаешься, — в голосе Дорис звенела боль.

Итан внимательно посмотрел на нее, а потом снова притянул ее голову себе на плечо.

Помолчав немного, она наконец решилась спросить:

— Твой опыт общения с женщинами был так ужасен?

— Я бы не сказал.

— Но все было не так, как со мной?

— Они были совершенно не такими, как ты. И ничего от меня не ждали никаких эмоций.

— Только вознаграждения за оказанные услуги?

— Да. Подарки, украшения, дорогую выпивку и еду. Но ведь ты не такая, Дорис.

— Мне трудно справиться со своими чувствами. Похоже, у меня нет выбора, и я даже не знаю, хочу ли я, чтобы он у меня был. Я тоже не привыкла к таким отношениям, Итан.

— Я знаю. Теперь знаю. — С ленивой улыбкой он легонько поцеловал ее в волосы и проговорил: — Но мне придется уехать.

— Уехать? — забеспокоилась Дорис.

— Да. Я должен вернуться в Лондон. Работа, разные встречи, всякие дела.

— Когда вернешься?

— Поздно вечером. Или завтра утром. Понятно. Чтобы покормить и выгулять собак.

Не желая двигаться с места, сонная и разомлевшая, счастливая от сознания, что он вернется, Дорис провела пальцами по его губам.

— Береги себя.

— Обещаю. Не засыпай! — Не буду.

Но ее веки отяжелели, и было так тепло, уютно и приятно лежать, прижавшись к нему, что она позволила своим глазам закрыться и сладко заснула.

Дорис проснулась, когда за окном стемнело. Итан уехал. Потягиваясь и позевывая, она немного полежала в постели, вспоминая их разговор, а потом улыбнулась. Может быть, все не так уж и плохо. Впервые с тех пор, как они встретились, у нее было спокойно на душе.

Она встала, перекусила и, вернувшись в постель, заснула глубоким сном и проспала без сновидений до восьми часов утра. Позавтракав в кухне, Дорис, как обычно, сходила на прогулку и с охапкой хвороста вернулась домой.

Скинув запачканные глиной кроссовки, она босиком прошлепала в кухню через заднюю дверь и увидела посреди стола пухлый конверт. Полагая, что это оставил Итан, она взяла его в руки и открыла. В конверте оказались фотографии. Девушка с любопытством вытащила их и… чуть не выронила из рук, содрогнувшись от ужаса и отвращения. Все они были сняты здесь, в коттедже. На одном из снимков Дорис была запечатлена выходящей из Холла, на другом раздевающейся у себя в спальне. На всех фотографиях виднелись дырочки. Кто-то со злобным, маниакальным упорством проткнул булавкой ее глаза и сердце.

А ведь за последние несколько дней она почти забыла о своем преследователе.

Вскрикнув, Дорис отшвырнула конверт, и в эту минуту вошел Итан.

— Ты кому-то рассказал! — Нет.

— Значит, это сделала Моника. Впрочем, зачем ей это было нужно? — Дорис нахмурилась. — Она ведь именно потому и позволила мне пожить в своем коттедже, что о нем никто не знал!

— Вероятно, он за тобой следил, — сказал Итан спокойно. — По дороге сюда ты не проверяла, не едет ли кто за тобой?

— Никто меня не преследовал, — покачала головой Дорис.

Он молча поднял фотографии с пола и стал их рассматривать, а потом подошел к столу и аккуратно сложил обратно в конверт.

— Снимки сделаны непрофессионально, — заявил Итан. — Сейчас ведь очень просто достать все необходимое оборудование. И при этом не останется уличающих негативов, — добавил он.

Дорис молчала.

— Откуда они взялись?

— Лежали на столе, когда я пришла, — ответила она. — А значит, мерзавец был здесь, в коттедже. Значит… — Ее голос прервался. — Он ведь мог…

— Мог. Но этого не случилось, — Но ведь он где-то рядом! Выслеживает меня, караулит! Он все испортил! За что? За что?

— Я не знаю.

— Он даже глаза проткнул… — Дорис осеклась. Чувствуя, что сейчас расплачется, она бросилась прочь из кухни, но Итан догнал ее и нежно обнял.

— Как он попал в дом? Ты куда-нибудь выходила?

— Да, гуляла по лесу, собирала хворост.

— Ты запирала дверь? Запирала ли она дверь? Нет. Итан ткнул в конверт пальцем.

— Хочешь, я уничтожу их?

— Нет. Полиция велела сохранять все улики на случай, если им удастся поймать этого ублюдка, — сказала она с горечью.

— Скажи, это началось, когда ты стала работать на Лорен?

— Перестань допрашивать меня! — Оттолкнув его, Дорис отошла к окну и повернулась к Итану спиной.

— И все же? — спросил он, нисколько не обескураженный ее вспышкой.

— Да, — отрезала она.

— А ты не думала, что это может быть женщина, которая хотела получить эту работу?

— Конечно, думала! Последние три месяца я вообще больше ни о чем не думала! Но в «Лорен косметике» проверили всех, кто пробовался на это место, и не нашли ничего подозрительного.

Итан задумался, а потом спокойно сказал:

— Собирай вещи! А я пойду посмотрю вокруг.

— Не приказывай мне!

Он остановился на полпути, оглянулся и недоуменно посмотрел на нее.

— Прости, — смутилась Дорис, — я ужасно разозлилась. И не хочу ни от кого убегать.

— Тебе нельзя здесь оставаться.