Сидни Шелдон. После полуночи - Тилли Бэгшоу Страница 14

– И в самом деле, вашего шеф-повара нужно поздравить! Должно быть, он весь день трудился как раб, чтобы устроить такой пир, – ехидно заметила Мария Престон.

Эндрю залился краской. Даже Грейс Брукштайн не настолько глупа, чтобы не заметить столь откровенной «шпильки». Конечно, неплохо бы Марии взять себя в руки, но после нескольких бокалов вина его супруга не владела собой и была опаснее змеи. Достаточно неприятно уже и то, что дива явилась на ужин в роскошном платье от Роберто Кавалли, с высоким разрезом на бедре, абсолютно неподходящим для такого случая.

– Мария, дорогая, все остальные будут в джинсах или простых летних платьях. Ты, как всегда, мой ангел, выглядишь неотразимой. Но не могла бы ты…

– Нет, Энди. Не могла бы. Я не «все остальные». Неужели ты еще это не усвоил?

Грейс была слишком вежлива, чтобы дать отпор Марии. А вот Ленни был не настолько тактичен.

– Не повар. Наш шеф – это «она». Фелиша, – очень четко выговорил хозяин. – Действительно прекрасный работник, хотя вряд ли можно назвать ее рабыней. В прошлом году я платил Фелише значительно больше, Мария, чем твоему мужу.

Лицо Эндрю из красного стало густо-багровым. Мария с безмолвной яростью уставилась на супруга.

Грейс в эту минуту желала, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Она ненавидела стычки. Ленни со своей стороны устал ступать по тонкому льду.

– Сенатор Уорнер! – весело воскликнул он. – Сегодня вечером вы что-то молчаливы! В чем проблема, Джек? Нет настроения?

Если бы взгляды могли убивать, Ленни Брукштайн свалился бы замертво прямо тут, за столом.

– Именно, Ленни. Безработица в моем округе достигла почти десяти процентов. Пока мы сидим здесь, наслаждаясь тонкими винами и изысканными блюдами, людей, которые за меня голосовали, выбрасывают из собственных домов. Она теряют работу, медицинскую страховку и последнюю надежду. Некоторые думают, что я смогу все исправить. Поэтому, ты прав, я не в настроении веселиться. Прошу меня извинить.

Онор в ужасе наблюдала, как ее муж встал и вышел из комнаты. Прошлой ночью он наконец рассказал о своих игорных долгах. Онор всю ночь не сомкнула глаз. Именно из-за усталости она и вспылила, сорвав зло на Грейс, за что потом готова была себя выпороть. Конечно, на чувства младшей сестры ей плевать. Но ведь вся цель этой поездки – стать Грейс еще ближе и воспользоваться ее влиянием на Ленни, чтобы заставить его помочь Джеку. «Мне нужен Брукштайн! – орал Джек прошлой ночью. – Без его денег я конченый человек, неужели не понимаешь? Мы конченые люди!»

Онор все отлично понимала. Но почему Джек вылетел из комнаты как избалованный ребенок, опозорив себя и жену перед всеми?

– Пойду-ка я к нему, – вяло произнесла она. – Прошу прощения, Грейс, Ленни.

Ужин худо-бедно продолжался. После ухода Уорнеров остальные пытались казаться оживленными, но пустые стулья Уорнеров казались привидениями на пиру. Джон произнес тост, благодаря хозяйку за ужин, но при этом заикался так сильно, что Кэролайн пришлось докончить речь за мужа. Конни ушла еще до того, как подали десерт, пожаловавшись на головную боль. К тому времени как горничная принесла кофе, деланные улыбки оставшихся гостей походили на гримасы.

Позже, в постели, Грейс разразилась слезами.

– Какой провал! Ну почему все сводится к дурацкой экономике? Конни и Майкл вот-вот потеряют дом. Джек сам не свой из-за безработицы.

– Не думаю, солнышко, что он изводится только из-за этого.

– Когда мы были у парикмахера, даже Кэролайн и Мария жаловались, насколько меньше получают их мужья в этом году. Ненавижу все это!

– Мария и Кэролайн еще смеют стонать? – взвился Ленни. – Шутишь? Им повезло, что у мужей вообще осталась работа! Комиссия по ценным бумагам и биржам присосалась к нам как пиявка!

– Ведется расследование? – ахнула Грейс.

– Не волнуйся, милая, ничего страшного. Буря в стакане дерьма. Сейчас у них под прицелом все крупные страховые фонды. Беда в том, что настали тяжелые времена, и «Кворум» держится только благодаря мне. А это означает, что мужья этих злобных сук выжили благодаря мне.

– Не сердись, дорогой, – всхлипнула Грейс. – Мне не стоило ничего говорить. Сегодня я больше не вынесу никаких ссор! Просто не вынесу.

Ленни обнял ее.

– Прости, – прошептал он. – Я вел себя как настоящий Гринч ^[9], верно?

Грейс прижалась к мужу. Она всегда чувствовала себя защищенной и счастливой, когда была рядом с ним.

– Вот что, дорогая, завтра утром я встану пораньше и выйду в море. Свежий ветер всегда проясняет голову. К своему возвращению буду таким спокойным, что ты меня не узнаешь.

– Звучит неплохо.

Грейс задремала.

Позже она попытается точно вспомнить, что сказал Ленни потом. Так трудно отличить сон от реальности… Ей казалось, что она услышала: «Что бы ни случилось, Грейси, помни: я тебя люблю».

Но может, это приснилось?

Точно Грейс знала одно: в ту ночь она заснула счастливой.

В последний раз.