Звук снега - Кэтрин Кингсли Страница 14

Лорд закрыл глаза и стоял так несколько секунд, затем, похоже, стараясь сдержать смех, опустил голову и закрыл лицо руками.

– Встревожила меня… – донеслись до Джоанны приглушенные слова. – О нет… Вовсе нет. Пожалуйста, не беспокойтесь об этом ни в малейшей степени. – Он поднял все еще бледное лицо и посмотрел на нее снизу вверх. – Но не могли бы вы объяснить мне, какого черта вы здесь делаете? Не в доме, я имею в виду, а в моей библиотеке, да еще наблюдая за всем сверху, словно орлица с неприступной скалы.

– Я читала, – попыталась защититься Джоанна, думая о том, со всеми ли незнакомками лорд Гривз ведет себя столь грубо. – Что еще делают в библиотеке?

– И вторглись для этого в исключительно мои владения? Может, искали что-нибудь важное?

Джоанна устремила на него уничижительный взгляд, с трудом сдерживая ярость, возникшую от столь несправедливой инсинуации.

– Я люблю читать. А в вашей библиотеке, как ни странно, оказались книги. Надеюсь, вы не настолько самовлюбленный, что считаете, будто они написаны исключительно для вашего удовольствия?

Он пристально посмотрел на нее, его лицо было абсолютно бесстрастным.

– Позвольте мне дать вам хороший совет – спуститесь вниз. И может, пока будете спускаться, вы вспомните о хороших манерах, которые у вас, надеюсь, имеются.

Манеры? И у него хватает наглости обвинять ее в отсутствии манер! Однако Джоанна не стала отвечать. Понадобилась вся ее выдержка, чтобы неторопливо закрыть книгу, аккуратно положить ее на место. Затем спуститься по лестнице, стараясь как можно грациознее переставлять ноги.

Когда она достигла пола, Гривз отступил назад с элегантным поклоном и поддержал ее за руку.

– Не будет ли угодно контессе присесть? – сказал он. При этом стул ей не подвинул, зато сам уселся на прежнее место за письменном столом.

Джоанна не поддалась и на эту провокацию – села в ближайшее к ней кресло, сложила руки на коленях и обратилась к Гаю де Саллиссу:

– Итак, теперь вы знаете, кто я такая.

– О да. Я знаю о вас все. Или есть еще что-то интереснее? – поинтересовался Гривз нарочито ровным тоном, но уголки губ при этом дрогнули в усмешке.

Джоанну бросило в краску. Следовало помнить о сплетнях, которые распускали о ней Оксли. Ведь Лидия предупреждала ее. Высшее общество везде одинаково. Жадное до слухов, оно готово участвовать в любых инсинуациях. Бог знает, что о ней говорили, но общий смысл слухов нетрудно было представить по насмешливо-ироническому выражению лица лорда Гривза. Что ж, хорошо. Пусть думает все что хочет. Она не станет унижать себя попытками что-то ему объяснить.

– Понятно, – сказала Джоанна, стараясь сохранить самообладание. – Значит, Лидия рассказывала вам о наших отношениях.

– Упоминала о них. – Он сложил руки на груди. – И кажется, я начинаю понимать причину вашего появления здесь. Ваша кузина умерла год назад как раз в этом месяце. Вы вдруг ощутили потребность отдать долг уважения ее могиле? Или запоздалые угрызения другого рода одолели вас и заставили броситься в Вейкфилд без приглашения?

Джоанна вскочила. Явное оскорбление уничтожило робкие зачатки терпимости к этому человеку, которое она пыталась вызвать в себе. Только что грязно ругал Лидию, а теперь смеет обвинять в недостатке родственных чувств ее? Упершись руками о письменный стол, она наклонилась к нему:

– Послушайте, вы, я отправилась сюда в ту же минуту, как узнала о смерти Лидии. И приехала я сюда с единственной целью – посмотреть, как живется Майлзу, и помочь ему, если надо. Вы хоть помните, кто это? Он ваш сын. Ему пять лет, у него темные волосы и худенькое личико, будто он постоянно недоедает. Он никогда не улыбается и не разговаривает, он вообще боится сделать что-либо, что может выйти за рамки правил, созданных для него этим драконом в образе няни, выбранном вами…

– Хватит! – крикнул Гай, выпрямляясь во весь рост. Теперь он начал склоняться к Джоанне, упершись руками в письменный стол с противоположной стороны, и через несколько секунд его пылающие гневом черные глаза оказались в дюйме от глаз Джоанны. – Никогда не говорите о Майлзе так, будто вы имеете на это какое-то право! Я его отец, и я буду решать, что ему надо, а что нет. И никто, а тем более вы, не будет давать мне указания! Я ясно все объяснил?

Джоанна холодно улыбнулась.

– О, абсолютно, милорд. Вы решили, что ваш сын не нуждается ни в любви, ни в заботе, ни в воспитании, что его способности в гораздо большей степени расцветут в условиях бесконечных ограничений и жесткой дисциплины под руководством женщины, которая создана управлять буйнопомешанными в психбольнице! – Она смолкла на несколько мгновений, чтобы восстановить дыхание. – Полагаю, вы должны понимать, что ваш любимый наследник в таких условиях лишается нормальной жизни и в конце концов безнадежно замкнется в себе?

Гай резко опустился на стул.

– Что дает вам основания говорить такие ужасные вещи? – спросил он.

– Если бы вы соизволили побыть с ним некоторое время, вы бы сами поняли что, – ответила Джоанна, присаживаясь напротив. Она поняла, что ради Майлза должна подавить свой гнев и раздражение на его отца. Ради Майлза и ради Лидии она должна что-то делать, а не злиться. – Очевидно, ваш сын совсем недавно был нормальным счастливым ребенком. По крайней мере, моя кузина так считала, а она – мать. Но сейчас он явно в беде.

– Скажите, контесса, вы всегда склонны к мелодраматизму?

Чтобы сохранить спокойствие, Джоанна постаралась дышать глубже и медленнее.

– Уверяю вас, у меня вообще нет склонности к мелодраматизму.

Гай хмыкнул.

– Надеюсь, вы извините меня, – сказал он, вновь резко поднимаясь, – но имеются кое-какие дела, которыми я должен заняться. Доброго дня, контесса.

Ошеломленная столь резким отказом продолжить разговор, Джоанна некоторое время сидела неподвижно, затем встала, резко повернулась и, не прощаясь, пошла к выходу. Дверь за собой она закрыла с максимальной осторожностью.

Теперь, когда Гривз ее не видел и отпала необходимость притворяться собранной и спокойной, она была готова разрыдаться от бессилия и злости. Джоанна потерла виски. Он не знала, что может еще сказать и был ли вообще смысл говорить с ним. Можно ли объяснить что-то человеку, который с самого начала не воспринял ее слова? Не зря говорят, что за красивым фасадом часто скрываются гниль и труха. Вот и не верь поговоркам.