Английский подснежник - Паола Маршалл Страница 14

— Черт тебя подери, Немо. Ты хотя бы раз можешь играть в полную силу?

Дина решила, что ее не заметили. Она пряталась за занавеской недалеко от столика, за которым они играли.

Наконец, мистер Ван Дьюзен, получив мат, окинул недовольным взглядом доску и мистера Гранта и проворчал:

— Вечно одно и то же. Ты играешь все лучше и лучше, — и вышел из комнаты, чтобы, по его словам, застрелиться с горя.

Мистер Грант рассмеялся, откинулся на спинку кресла и заговорил, обращаясь к занавеске:

— Он это не всерьез. Просто игра в шахматы раскрывает в людях все их недостатки.

— Только если они проигрывают, — уточнила Дина.

— Не всегда, — с серьезным видом возразил мистер Грант.

— Поэтому вы нарочно поддаетесь?

— Мне все равно, победа или проигрыш.

— И вы с самого начала знали, что я пряталась за занавеской?

— Много будете знать, скоро состаритесь, — ответил он поговоркой, которую часто повторяла ее старая няня.

— Почему он называл вас Немо?

— Много будете знать, скоро состаритесь.

Дина задумалась. Это был их последний разговор. С тех пор мистер Грант начал ее избегать, и девушка понять не могла, что же такого она сказала.

— Немо — значит «никто».

— Да.

— Но вы же не «никто».

— Вот именно.

Дина сдалась. Он посмеивался над ней, мягко и нежно. Именно в это мгновение она поняла, что любит его. И не только за его доброту, хотя и за нее тоже, но в этом, конечно, она никогда ему не признается.

— Не хотите сыграть со мной еще раз? Я играю еще хуже, чем мистер Ван Дьюзен. — Дина задумалась на мгновение. — Вы могли бы научить меня. Ведь чтобы уметь играть, мало знать, как ходят фигуры.

В тот день он учил ее. Внимательно и терпеливо. Тогда Дина думала, что сумеет использовать полученные навыки во время следующей игры, но, как оказалось, это была последняя партия, сыгранная ими в Мурингсе.

Он только что закончил объяснять, как важно защищать центр, когда Дина увидела за его спиной Виолетту. И выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Виолетта смотрела на сестру с таким видом, словно та совершила какое-то преступление, и впоследствии Дина понять не могла, что же такого ужасного можно найти в шахматной игре с мистером Грантом.

— Дина! — воскликнула Виолетта с праведным негодованием в голосе. — Я же просила тебя не беспокоить гостей. Сегодня Кенилворт хотел прогуляться верхом с мистером Грантом и не смог его найти.

Коби оглянулся.

— Это я виноват, леди Кенилворт, — с улыбкой сказал он, — а не Дина. Сегодня мне хотелось отдохнуть.

Виолетта одарила его самой сладкой из своих улыбок.

— Но ты же ничего не знал. Тем более, Дине пора вернуться в свою комнату и заняться музыкой. Я обещала маме, что она будет упражняться на фортепьяно не менее часа в день. А ты, по-моему, вчера и вовсе не занималась. Так что ступай.

Дине ничего не оставалось, кроме как уйти, и с тех пор мистер Грант перестал с ней разговаривать. Даже не смотрел в ее сторону. Виолетта так заморочила ему голову, что у него и возможности не было взглянуть на кого-то еще.

Более того, в последние дни Виолетта как с цепи сорвалась. Если так пойдет и дальше, придется попросить у нее разрешения вернуться к маме или к Па. А если сестра откажет, надо будет забрать Пирсон и свои вещи, поехать на станцию и купить билет до Оксфорда.

Отвлекшись на минутку от своих размышлений, Дина увидела мистера Гранта, идущего по дорожке, которая огибала верхнюю лужайку и вела к саду.

Он заметил девушку и направился прямо к ней.

Но на этот раз он не улыбался. Его лицо было мрачным и застывшим — казалось, он ничего не видит вокруг себя.

Заметив девушку, он замедлил шаг. Наверное, хотел свернуть, чтобы избежать встречи. Вдали, через просвет в живой изгороди, Дина видела Виолетту, гуляющую по другой дорожке с зонтиком в руке, хотя день выдался пасмурным.

Наверное, мистер Грант хотел присоединиться к ней, а Дина Фревилль оказалась на его пути неожиданным препятствием. После недолгого замешательства он продолжил свой путь. Дина неуверенно ему улыбнулась.

— Леди Дина, — произнес он с поклоном. — По-моему, сегодня не так уж тепло. Погода явно неподходящая для прогулок. — А затем, после холодного вступления, так непохожего на их прежние разговоры, спросил все тем же отстраненным тоном. — Вы ждали меня?

Почему-то Дину бросило в дрожь. Ждала ли она его? Конечно, ждала. Вероятно, сама того не сознавая, но знала же она, что мистер Грант гуляет здесь каждое утро, по саду, через калитку и дальше в парк до самого озера.

— Вам не следовало этого делать, — произнес он все тем же равнодушным голосом. — Вы еще очень молоды, Дина, и простите меня, но не стоит так явно проявлять интерес к взрослому мужчине… так можно и репутацию себе испортить. Надеюсь, вы не в обиде на меня за мой совет. Если бы вы были моей сестрой, я сказал бы вам то же самое.

Ее ранили не слова и не обвинение в нескромности, а манера, с которой он их произнес, так не похожая на его прежнее дружелюбие.

Густой румянец на лице Дины сменился мертвенной бледностью. Она встала, заломила руки и пробормотала:

— Я думала, мы друзья… мистер Грант.

— Вот, — сказал он, и его голос был таким холодным, словно вместо слов из его рта вылетали кусочки льда. — Вот то, о чем я говорил. Вы еще ребенок, и поэтому ваша бестактность простительна.

Коби заметил, как изменилось выражение ее лица (теперь на нем была боль) и мысленно проклял жестокость Виолетты. Но нельзя забывать, что своим поступком он спасает девочку от куда больших унижений… и изгнания.

Дину бросило в дрожь, и, хуже того, она увидела устремившуюся к ним Виолетту с лицом, как и прежде, не предвещающим ничего хорошего.

— Вот ты где, Коби, — воскликнула она, прежде чем Дина успела ему ответить. — Эта дрянная девчонка все еще бегает за тобой? О ней уже весь дом судачит. Я должна поговорить с тобой, Дина, о том, как следует вести себя молодой девушке.

Дина молча смотрела на них обоих, неуязвимых в своей красоте. Она никогда еще не чувствовала себя такой дурнушкой.

Они так… прекрасны.

Неожиданно она произнесла любимую поговорку своей старой няни:

— Красота не в лице, а в поступках, — и сама удивилась невозмутимости своего голоса, хотя внутри ее всю трясло. — Знаете, мистер Грант, я ненавижу вас даже сильнее, чем ее.

Дрожащей рукой Дина указала на Виолетту.

— По крайней мере, она и не пыталась притворяться любящей сестрой. Какой же вы лицемер… мистер Джейкоб Грант!

— Что за мелодрама, дорогуша, — насмешливо протянула Виолетта, — и все из-за того, что глупая девчонка приняла обычную вежливость за нечто… большее… так мы это назовем?…