Вторая любовь всей моей жизни - Виктория Уолтерс Страница 14

Вскоре началась ярмарка. Поле было забито палатками и киосками, некоторые продавали местные безделушки и ювелирные изделия, другие – игры для детей. За кулисами музыкальная группа готовилась к выходу на сцену. Запах еды начинал заполнять все вокруг – жарился лук и стрелял попкорн. Происходящее просто атаковало органы чувств, а поле даже отдаленно не напоминало просторный зеленый пустырь, которым являлось в любой другой день года.

Люди были повсюду. Жители всех близлежащих городков собрались здесь. Я заметила Мика и Джоан, ведущих по траве группу людей, которые, без сомнения, были гостями гостиницы «Толтинг». Сегодня им не избежать посещения ярмарки.

В центре я мельком увидела Роберта, на котором были светлые брюки и рубашка поло, рэй-баны закрывали его глаза, руки уже загорели на солнце. Он что-то сказал Мику и покинул группу, направившись к моей палатке. Эмма подошла ко мне и тихонько присвистнула, глядя, как он приближается. Я покачала головой и через плечо сказала Джону, что сегодня у него появился соперник.

– Я пришел, как только нам разрешили, – сказал Роберт, подходя ближе.

– Вау, все уже в самом разгаре.

– Главное событие года по нашим меркам, – пошутила Эмма.

– Кажется, я уже был здесь раньше. Мы приезжали с семьей, когда я был маленьким, – произнес он, взглянул на меня и улыбнулся.

– Я думала, ты из тех, кто проводит каникулы на Карибах, – сказала Эмма.

– Пожалуй, так и было, но, знаешь, тут мне нравится больше.

– Неужели? – спросила я.

Для нас это место было домом, но поверить в то, что кто-то с жизнью как у Роберта привяжется к городку столь сильно, было непросто. Хотя при взгляде на его блестящую на солнце кожу и спокойную улыбку казалось, что, возможно, это место ему подойдет. Толтинг очень размеренный, и порой это именно это и нужно человеку. Я понимала, что совсем не такой ритм принят в адвокатской конторе. И, наверное, это именно то, что он искал этим летом.

– Это были одни из лучших каникул в моей жизни, отец не работал, мама была спокойна, что случалось нечасто, и они на самом деле уделяли нам время. А это значило намного больше, чем любые модные курорты, на которые мы ездили.

– Мы?

Он посмотрел на меня. За его очками не было видно глаз.

– Я и мой брат, – он снова отвернулся, показывая, что не хочет затрагивать эту тему.

– Моя сестра сбежала, чтобы присоединиться к цирку, – полным драматизма голосом заявила Эмма.

Роберт повернулся к ней с поднятыми бровями.

– Серьезно?

– Это не цирк, а танцевальная труппа, – объяснила я ему.

– А я все равно не верю, что танцевальной труппе приходится путешествовать так много, как это делают они. Хорошо, что у меня есть Роуз, она стала мне настоящей сестрой, – призналась она, глядя на меня. Я знала, что она страдает от того, как мало они видятся с сестрой, поглощенной жаждой приключений, которой мы никогда не испытывали.

– Друзья – это семья, которую мы сами выбираем, – кивнув, вмешался в разговор Джон. Мы с Эммой посмотрели на него.

Роберт рассмеялся.

– Чистая правда. Должен признать, я наслаждаюсь тем, что нахожусь этим летом вдали от своей семьи.

Я догадалась, что за несерьезным тоном он скрывает горькую правду. Интересно, что же случилось в его семье и поделится ли он этим когда-то со мной.

– Итак, что ты думаешь? – спросил Джон, указывая на мои работы и отрывая меня от раздумий.

Роберт послушно сделал шаг вперед, чтобы посмотреть на картины. Эмма и Джон отошли назад, встав поближе ко мне, и мы принялись наблюдать за тем, как он рассматривает каждую по очереди, неспешно и внимательно, будто в картинной галерее. Я покусывала губу в полной тишине. Давно меня так заботило чье-то мнение о моей живописи. Я осознавала, что мне важно его признание, и до конца не понимала почему.

Наконец Роберт развернулся к нам.

– Я в восторге, я был уверен, что так и будет. Беру все.

Я удивленно уставилась на него, после чего перевела взгляд на Эмму и Джона. Они выглядели не менее ошеломленными.

– Все до единой? – переспросила я, чтобы убедиться, что не ослышалась.

– Да, все до единой, и ты продаешь их слишком дешево. Я заплачу вдвойне. – Он достал кошелек. – Я так понимаю, ты предпочитаешь наличные?

– Эм… – я будто потеряла способность двигаться, глядя на то, как он пересчитывает купюры и протягивает мне пачку. В ней должно быть было около двух тысяч фунтов.

Джон присвистнул, а Эмма впилась мне пальцами в спину. Я сделала шаг вперед.

– Тут слишком много, – возразила я, но он покачал головой, взял мою руку, вложил в нее деньги и сжал ее в своем кулаке.

– Ты уверен? – я подняла взгляд на него.

На мгновение наши глаза встретились, и он улыбнулся.

– Абсолютно. – Он отпустил мою руку.

– Интересно, разрешит ли мне Мик оставить их в гостинице, пока я не договорюсь о перевозке в мою квартиру?

– Не вижу причин, которые бы этому помешали, к тому же фургон до сих пор в моем распоряжении, так что мы можем перевезти их прямо сейчас, – сказал Джон, уводя его на поиски Мика и Джо.

– Боже мой, – медленно выговорила Эмма, когда они ушли.

– Неужели это только что произошло? – я смотрела на деньги у себя в руке. – Он ведь это всерьез, правда?

– Ну конечно. Кстати, почему бы тебе не спрятать деньги? Я доверяю большинству присутствующих здесь, но…

Я кивнула и аккуратно положила деньги в кошелек в моей сумке.

– Похоже, что на сегодня моя палатка закрыта. – Мы с Эммой встретились взглядами и начали хохотать, немного истерично, над тем, что сегодня произошло.

Когда Джон, Джо и Роберт вернулись, мы уложили картины в фургон, они забрались внутрь и уехали в сторону гостиницы, а я с интересом проводила их взглядом.

Кто же этот парень, которого непонятным ветром занесло в наш город и который купил все мои работы?

Эмме не терпелось всем рассказать последние новости. Я видела, как она нашла миссис Моррис и сообщила ей, что только что произошло. Очень скоро всей ярмарке предстояло гудеть этой историей.

Я вернулась в палатку, села на траву и окинула взглядом пустое пространство. Я это сделала. У меня не осталось ни одной картины. С одной стороны, будто камень свалился с моих плеч, с другой – было страшно, что на их месте может больше ничего не появиться.

Возвратившись, Эмма потащила меня на прогулку по ярмарке. Она была забита людьми, было очень сложно протиснуться сквозь толпу, в том числе и потому, что люди не прекращали поздравлять меня.