Китти, любовь моя! - Элизабет Бэйли Страница 14

Но Клод притянул Китти к себе. Его лицо приняло какое-то странное выражение, голубые глаза лихорадочно блестели.

— Я должен сказать вам, что в вашем деле не обошлось без графини! Помните, что сказала тетя Сильвия? И пусть меня повесят, если я не докопаюсь до истины!

Она удивилась и вместе с тем обрадовалась, когда он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— А теперь идите спать. Должно быть, вы падаете от усталости. И учтите, мы отправимся в путь рано утром.

— Нам надо бы сначала все обсудить, — возразила Китти.

— Идите спать и не спорьте, или я сам отнесу вас в спальню!

Китти пошла к двери, но у порога остановилась, решив еще раз попытаться сломить его упрямство.

— Клод, прошу вас...

— Я считаю до трех. Раз...

— Подождите! — с мольбой и отчаянием воскликнула Китти.

— Ну, что еще?

Его лицо приобрело такое жесткое выражение, что Китти растерялась. И как-то так получилось — она сама не знала, как, — но желание его отговорить само собой исчезло. Тем не менее вопрос сорвался с ее губ:

— Вы хорошо подумали? Потом не пожалеете?

Клод подошел к ней, и, хотя здесь было довольно темно, она ясно разглядела его выступающий вперед подбородок, говоривший об упрямом характере обладателя.

— Если хотите знать, Китти, у меня нет другого выхода, так как я человек чести. Не перечьте мне. Для вас же лучше узнать всю правду. Китти, вы девушка благородного происхождения, и я погубил вашу репутацию. Поэтому мы отправимся завтра в Гретну, хотите вы этого или нет.

Китти уже привыкла к быстрому движению экипажа и теперь спокойно сидела, удобно откинувшись на спинку бархатного сиденья. Ей было не холодно в новом одноцветном платье из муслина — не по погоде легком и открытом, — так как у нее теперь был теплый шерстяной плащ, в который она уютно закуталась. Небо с утра было затянуто тучами, дул пронизывающий северный ветер, и кожаный верх экипажа был поднят, чтобы защититься от возможного дождя и сильных порывов ветра.

Проснувшись сегодня утром — гораздо позже, чем рассчитывал виконт, — Китти подсчитала, что ее не было в приюте двадцать четыре часа. Китти решила, что обязательно напишет миссис Даксфорд, чтобы та о ней не беспокоилась.

После завтрака, пока его светлость изволили безмятежно почивать, Китти попросила у Майксона бумагу и ручку.

Она три раза бралась описать свое теперешнее положение, но все три листа были скомканы и отправлены в корзину для бумаг. В конце концов она ограничилась сообщением, что жива, здорова и просит миссис Даксфорд не беспокоиться.

«Я скоро приеду в Пэддингтон и при встрече все вам объясню. Не беспокойтесь обо мне, у меня все хорошо», — приписала в конце письма Китти. Она сложила письмо, но ей пришла в голову еще одна мысль, показавшаяся довольно важной. Китти развернула письмо и написала постскриптум: «Я обязательно верну вам три пары белых чулок из хлопка, деньги за зубной порошок и зубную щетку я непременно вам верну».

Когда Клод наконец вышел из своей спальни, на часах было четверть двенадцатого. На Клоде были высокие сапоги, жакет из прочной коричневой ткани, надетый на кашемировый жилет горчичного цвета.

— Вы же вчера говорили, что утром придется очень рано вставать! — накинулась на него Китти.

Но его светлость был невозмутим.

— Одиннадцать разве не рано? — удивленно проговорил он. — Неужели вы думали, что я встану на рассвете?

Китти сказала ему, что написала письмо миссис Даксфорд в Пэддингтон, и попросила, чтобы его отнесли на почту. Клод взял письмо и отдал его своему камердинеру, распорядившись, чтобы тот проследил за исполнением. Затем его светлость начал завтракать.

— Китти, вы написали ей, что мы собираемся пожениться?

— Нет. Она будет знать, что я жива и невредима, пока этого достаточно, — возразила Китти.

Карета тронулась. Клод погнал лошадей так, что у Китти волосы от страха встали дыбом. Он не сбавлял скорость даже на поворотах. А Китти казалось, что она уже привыкла к его сумасшедшей езде.

Обещанная остановка на обед оказалась очень короткой, хотя еда была довольно вкусная. Не прошло и часа, как они снова тронулись в путь, так как Клоду загорелось во что бы то ни стало приехать в Стилтон до наступления сумерек. Не представляя, сколько времени уйдет на дорогу, Китти вздохнула и решила ни о чем не спрашивать. Ей казалось, что она находится в пути всю свою жизнь, и покачивание экипажа немного ее успокоило.

Когда они приехали в Стилтон, уже стемнело. Его светлость правил лошадьми более шести часов. Они проехали шестьдесят миль! Хотя Китти проделала этот путь в качестве пассажирки, она едва держалась на ногах. К ее удивлению, его светлость был таким же бодрым и веселым, как и в начале путешествия.

— Шестьдесят миль за один день — это прекрасно! — обернувшись к Китти, сказал Клод. — Если нам удастся и дальше ехать с такой же скоростью, то мы приедем в Гретну через два дня.

Китти вышла из экипажа на негнущихся ногах.

— Неужели вы не устали? — удивленно спросила она.

— Сущий пустяк! — сказал он, зевая. — Спать буду как убитый! Но сейчас хорошо бы умыться и поесть! — Завидев служанку, торопливо шедшую по двору, он повернулся к ней. Эй, сюда! Где ваш хозяин? А ты, Доккинг, присмотри за лошадьми. Неплохая попалась упряжка! Пусть отдыхают до утра.

С этими словами он быстро пошел к трактиру, ни разу не оглянувшись на Китти, которая едва поспевала за ним.

Когда Китти, тяжело дыша, догнала Клода, он уже договорился с хозяином трактира. Пришедшая вскоре жена трактирщика проводила ее наверх в опрятную комнату. Китти с удовольствием умылась и стала искать щетку для волос, которые «поседели» от дорожной пыли, и ей пришлось повозиться, чтобы привести их в порядок. Только она стянула лентой свои темные локоны, как в дверь постучала служанка, пришедшая звать Китти на ужин.

Спустившись вниз, она попала в хорошо освещенную гостиную. В камине горел огонь, и, несмотря на холодный вечер, в комнате было довольно тепло. Стоявший в центре стол был накрыт на двоих, и Клод был занят тем, что обсуждал с хозяином трактира качество вин в винном погребе и никак не мог выбрать, какое вино ему заказать. Его сиятельство снял дорожный жакет и шляпу и причесал короткие светлые волосы, но переодеваться не стал, сменив только шейный платок.

— Вот я все думаю, — задумчиво проговорил он, когда ушел официант, который принес им пирог и фрикасе из курицы.

— О чем? — настороженно спросила Китти.

— Как вы впишетесь в нашу семью.

Вот оно что! Оказывается, он думал о ней!

— Ну, и что вы решили, сэр?

— Я попытался в этом разобраться. Но сначала хочу рассказать вам, кто кому кем приходится, прежде чем вы встретитесь с ними.