По приказу короля - Шеррилин Кеньон Страница 14

Он был не из тех людей, которым нужен уют, и тем более не из тех, кто о нем мечтает. А еще скажут: очаг, дом и — Господи, прости! — любовь.

Нет, все, что нужно ему, — это чтобы его оставили в покое.

У него в мыслях вдруг возник непрошеный образ брата Брейдена и невестки Мэгги. Всегда, когда его невестка смотрела на его брата, в ее глазах появлялся яркий, слепящий свет.

На Сина никто никогда не бросал таких взглядов.

За всю его жизнь лишь несколько человек смотрели на него не с презрением и ненавистью, да он и не нуждался в чьей-то нежности, он прекрасно жил без нее. Так почему сейчас он должен менять свою жизнь?

И все же…

Син покачал головой — он запретит себе думать об этом, он сделает, как желает Генрих. Но еще оставались шансы переубедить его. Пока брак не заключен, от него еще можно отказаться. Син поедет в Шотландию, разыщет этого Рейдера, который донимает людей Генриха, расправится с ним и снова получит свободу.

Генрих будет счастлив, и Каледония, он был абсолютно уверен, тоже.

Каледония…

Ее имя прозвучало насмешкой, и Син выругался.

«Я ненавижу все, имеющее отношение к Шотландии и ее народу, и охотнее сгнию от чумы, чем позволю хотя бы кусочку своего тела снова оказаться в Шотландии».

Клятва Сина эхом прозвучала у него в мозгу, и он, кипя от возмущения, пошел вверх по лестнице, направляясь к себе в комнату.

Оказавшись на лестничной площадке, он вначале не нашел ничего странного в том, что коридор возле его и Каледонии комнат пуст, но затем его удивил ритмичный стук, доносившийся из-за закрытой двери комнаты девушки.

Взявшись рукой за рукоять меча, он остановился и, нахмурившись, прислушался.

Тук-тук… тук-тук… тук-тук… Вскинув голову, Син подошел ближе к темной дубовой двери и положил руку на дерево.

С похожим звуком кровать стучит о стену, когда двое…

А когда Син еще и услышал глухие стоны, его пронзила ярость, и он сжал руку в кулак. Нет! Неужели Саймон не мог придумать ничего лучше?!

Син прижал ухо к двери. В происхождении звука нельзя было ошибиться: это определенно кровать с ужасающей силой стучала о каменную стену. А ритм мог соответствовать только движениям мужчины.

— Саймон, — едва слышно прошипел Син, — ты покойник.

Вытащив их ножен меч, Син прищурился и, распахнув дверь, увидел на кровати под одеялами два бугра, извивающихся как одно целое.

Син не мог припомнить, когда в последний раз что-либо приводило его в такую ярость. Непонятно почему, но мысль о том, что Саймон лишил Каледонию девственности, пробудила в нем жажду крови, крови Саймона — всей, до последней капли.

Едва сдерживая свой гнев, Син приблизился к кровати и приставил меч к пояснице большого бугра — оба бугра замерли.

— Не дай Бог, чтобы это было то, что я думаю. — С этими словами Син сорвал одеяло с кровати, и шок от открывшейся перед ним картины приковал его к полу.

Саймон, привязанный веревкой к кровати и куче подушек, лежал на боку, полностью одетый и в мокром сюртуке; его волосы были взъерошены, во рту торчал кляп из тряпки, глаза распухли, покраснели и горели настоящим бешенством.

Убрав меч в ножны, Син достал кинжал, чтобы освободить друга от кляпа.

— Это совсем не то, что ты думал, — сказал Саймон, — но это именно то, что ты думаешь сейчас.

— Что, черт возьми, произошло? — Син принялся разрезать веревки, которыми Саймон был привязан к кровати и подушкам.

— Она сказала мне, что у нее женские проблемы. — Лицо Саймона покраснело от гнева. — А потом, когда я зашел проверить, не следует ли послать за доктором, она плеснула мне в глаза какого-то колдовского варева.

— А почему ты мокрый?

— После того как они привязали меня, девушка постаралась, чтобы я захлебнулся.

— Мне следовало бы оставить тебя здесь. — Син рассмеялся бы, если бы не был занят решением проблемы, кого задушить первым — Каледонию или Саймона.

— Тогда, пожалуйста, так и сделай, если это спасет меня от этой дьяволицы.

— Есть какие-нибудь предположения, куда она направилась? — спросил Син, разрезая последнюю веревку.

— Абсолютно никаких.

— Давно она убежала?

— По крайней мере час назад.

Син выругался. За такое время она могла уже быть где-нибудь в Лондоне.1

Остановившись, Каледония осматривала лондонские улицы. Послеобеденная толпа, заполнявшая пространство между огромными зданиями, была еще довольно плотной, но никто не узнавал ни Калли, ни Джейми.

Крепко взяв брата за руку, Калли направилась на север, к гостинице, которую запомнила, когда останавливалась в ней по дороге в Лондон. Хозяин гостиницы держал лошадей для продажи, и, если Калли туда доберется, то на те деньги, которые ей удалось утаить от Генриха, она сможет купить себе и Джейми по лошади. Когда король взял ее в заложницы, он и представить себе не мог, что у нее в корсаже хранится небольшое состояние.

Уезжая из гостиницы, они наденут одежды прокаженных, и тогда никто, даже воры, не осмелятся остановить их, и они вскоре будут дома.

— Мы до самого дома будем идти пешком? — спросил Джейми.

— Еще совсем немного, милый, — улыбнулась Калли.

— Но, Калли, у меня устали ноги. Разве нельзя остановиться и немного отдохнуть? Только чуть-чуть. Всего минуту-другую, а иначе мои ноги отвалятся, и я больше никогда не смогу бегать.

Но им нельзя было останавливаться, во всяком случае, сейчас, когда они были близки к тому, чтобы покинуть это ужасное место.

Взяв Джейми на руки, Калли прижала его к себе и снова зашагала.

— Ох, парень, ты стал тяжелым, — сказала она, обходя женщин, несших с рынка корзины с продуктами. — Знаешь, я еще помню время, когда ты весил не больше птичьего перышка.

— Папа пел мне тогда?

От его вопроса у Калли сжалось сердце. Бедный Джейми едва помнил их отца, который умер почти три года назад.

— Да, — она крепче прижала к себе мальчика, — он пел тебе каждый вечер, когда твоя мама укладывала тебя в постель.

— Он был таким же большим, как Дермот?

— Еще больше, чем Дермот. — При упоминании о брате Калли улыбнулась. В свои шестнадцать лет Дермот был выше ее, а их отец был почти такого же роста, как лорд Син.

— Как ты думаешь, отцу доставит счастье увидеть мою маму, когда он на небесах с твоей?

— Господи, малыш, где ты откапываешь такие вопросы? — удивилась Калли.

— Ну, меня просто это интересует. Один из королевских рыцарей сказал мне, что бедные слуги не могут попасть на небеса и туда попадают только знатные люди. Тогда я и подумал, что Господь Бог не захочет, чтобы моя мама была там с твоей.