Осень Атлантиды - Маргарита Разенкова Страница 14

— Твои рассуждения по большей части для меня слишком сложны. Но скажу, что за последние годы я привыкла подолгу быть одна и справляться со многим самостоятельно. Не тревожься, я не стану тебе докучать.

— А я постараюсь справиться, — вздохнул Климий.

* * *

Четко распланированный парк с ровными дорожками и цветочными посадками кончился, и перед ними открылся настоящий лес. Высоченные стройные сосны чередовались с лиственными деревьями, те в свою очередь уступали место буйно цветущему по холмам кустарнику — лесная тропинка уводила их все дальше от Университета.

— Здесь тоже можно гулять? — спросила Таллури Климия.

— Да, можно, — похоже, он делал некоторое усилие, чтобы его голос звучал помягче.

Таллури поразмышляла, стоит ли продолжать расспросы, и решила: «Раз уж он согласился быть моим ведущим, придется ему потерпеть, ничего не поделаешь!»

— У меня много вопросов, — начала она. — Когда тебе будет удобно на них ответить?

— Смотря что за вопросы, — буркнул было Климий, но быстро взял себя в руки: — Спрашивай сейчас. Вон видишь, Рамичи уже засыпала Нэфетиса вопросами. Не поверю, что ты стесняешься.

— Не стесняюсь, просто не хочу причинять тебе лишнего неудобства. Энгиус говорил, что у меня в характере слишком много нетерпения и порывистости. Да, он, кажется, именно так говорил. И я долго училась сдерживать себя.

— Пока окончательно не одичала, а темперамент, похоже, не изменился. Вот, ты так смотришь, исподлобья, будто сейчас укусишь! — Климий взял ее за руку и дружески пожал. — Не сердись, спрашивай, мне кажется, с тобой не будет скучно. Впрочем, давай сначала искупаемся.

Они только что вышли на большую поляну, посреди которой поблескивало живописное озерцо с чистейшей водой, будто упало в зелень леса голубое пятно безоблачного неба. На поляне сонно жужжали над цветами пчелы, свиристели птицы, манила свежестью вода — оазис покоя и безмятежности.

Ребята быстро разделись до набедренных повязок, Рамичи — до короткой нижней туники, и с плеском и шумом вбежали в воду. Климий оглянулся на застывшую на берегу Таллури: — А ты?

— Я не умею плавать.

— Хочешь, я научу тебя? — в его голосе мелькнули первые теплые нотки. Похоже, ему было приятно обнаружить, что он и в самом деле может сделать для нее что-то полезное.

Таллури не очень хотелось купаться в озере, вода казалась холодной. В Тууле в это время года такие озера были уже совсем холодны, и никто не купался. Но ей не хотелось огорчать Климия, и она принялась раздеваться. Одна мысль остановила ее:

— Я спрошу, Климий? Дело в том, что на мне нет нижней туники, как у Рамичи. Вас не смутит, если я…

— Понял. Можешь купаться нагишом, это никого не смутит.

Она разделась и пошла к воде, зябко поводя плечами. Климий внимательно смотрел на нее.

— Что не так? — спросила она.

— Ты невероятно худая. И бледная. Ты не голодна?

— Наверное, да. Я почти всегда голодна. Но я привыкла к этому в горах, у Энгиуса. Там было так, — она равнодушно пожала плечами. — А бледная — просто не загорелая, как вы. На севере, в Гиперборее, мало солнца. Потом расскажу. Теперь я хочу учиться плавать. И про еду — потом. Хорошо?

Опасения не подтвердились — вода оказалась очень теплой, и Таллури быстро зашла в нее по пояс. Климий терпеливо ждал. За его спиной, довольно далеко от берега, вовсю резвились Рамичи и Нэфетис, который, видимо, «пугал» свою ведомую, глубоко подныривая под нее и выскакивая из воды неожиданно. Рамичи визжала от удовольствия, брызгала в него и заливалась смехом. Таллури поглядывала на них с завистью: «Как свободно они чувствуют себя на глубине!» Вслух сказала:

— Я хотела бы научиться плавать так же свободно.

— Ты научишься, — пообещал Климий. — Обопрись на мои руки и толкнись от дна. Ничего не бойся, я поддержу.

Климий оказался хорошим учителем — выдержанным, терпеливым. По нескольку раз он повторял одни и те же советы, без раздражения предлагал выполнить упражнения, пережидал, пока Таллури отплюется, если ей в нос попадала вода. У него были крепкие жилистые руки, Таллури доверчиво хваталась за них и без опасений позволяла погрузить себя под воду, уверенная, что Климий подхватит в любую секунду. И через некоторое время она уже могла самостоятельно проплыть вдоль берега.

Климий был доволен:

— Ты молодец! Сколько тебе лет?

— Около пятнадцати или шестнадцати. Точнее не знаю.

— Ты настойчивая. Настойчивая, как мальчишка, — подчеркнул он с приятным удивлением. — Я даже устал и замерз, пока учил тебя! Теперь спрашивай, что там тебя интересовало.

— Можно мы тоже поучаствуем? — на берег выбрались Рамичи и Нэфетис.

— Я буду рада, — улыбнулась им Таллури, — у меня много вопросов.

* * *

— Ну, друзья мои, — Климий артистично изобразил, что утирает пот со лба, — как же я рад, что вы помогали мне! Эта девчонка ни в чем не знает меры. Сначала чуть не утопила, потом едва не уморила вопросами. Если так будет продолжаться, дни мои сочтены. Который теперь час?

— Ты разрешил спрашивать и не ограничивал временем, — парировала Таллури.

— Еще и забияка, — констатировал Климий.

— А по-моему, мы славно поболтали, — Нэфетис лежал на теплом песке, раскинувшись и подложив руки под затылок. — Рамичи тоже спрашивала. Кстати, где она? А, вижу — собирает ежевику на опушке. Рамичи, — заботливо окликнул он, — не углубляйся в лес, заблудишься! — он обернулся к брату: — Мы были им полезны. Разве нет? А для ведущего, Климий, это не что иное, как начало служения! Мне это нравится!

— Если это имеет значение, скажу, что мне тоже понравилось, — тихо произнесла Таллури. — У вас я не боюсь спрашивать. А мне многое пока непонятно. Видите, я даже не знала, как надо здороваться, к кому и как следует обращаться, как проходят занятия, какие у вас, то есть здесь, в Атлантиде, праздники. И еще — о летучих машинах!

— Кстати, — вставил Нэфетис, — нам с Климием с этого года разрешено пользоваться университетской латуфой.

Да, у нас теперь есть своя латуфа, и вы с Рамичи можете иногда летать с нами.

— Это уже слишком для одного дня! — ошеломленно проговорила Таллури. — Столько счастья судьба могла бы разделить на несколько дней… Мне необходимо немного побыть одной. Можно мне отойти вон туда, к лесу?

Она отошла от друзей недалеко, легла, поджав колени к самому животу, подложила согнутый локоть под голову и стала смотреть на лес. Ей хотелось лежать так долго-долго, краем уха вслушиваясь и в голоса новообретенных друзей, и в плеск воды, и в шумы и шорохи леса.

На берегу было совсем тихо. Мягко, будто стараясь никого не потревожить, прогудел шмель, удаляясь тяжелой жужжащей спиралью в сторону леса и ежевики. Разогретый послеполуденным зноем, душистый от смолы и трав, лес стоял почти недвижно. Таллури закрыла глаза и, кажется, даже задремала.