Хрустальное сердце - София Герн Страница 14

— Вот что я хотел тебя спросить, девочка, — проговорил Станкевич. — Только не дуйся сразу и не обижайся.

— На вас невозможно обижаться, — пробурчала Катя, прекрасно понимая, о чем шеф собирается беседовать с ней.

— У тебя с Олениным серьезно?

— У нас ничего нет, — быстро ответила Катя. — Между нами, в смысле.

— Что-то мне с трудом верится.

— Если что и было, то теперь я поняла, что совершила большую ошибку.

— Скажите, пожалуйста! — Станкевич хлопнул в ладоши. — Ошибку она совершила!

— А что, я не имею на это права? — взъярилась Катя на шефа, и тот поднял ладони в шутливом жесте капитуляции:

— Имеешь. Имеешь право. Но не на глупость. Ты скажи мне, он тебе нравится?

— Он… Теперь я не хочу о нем даже вспоминать.

— Обидел тебя? Никогда в это не поверю.

— Обидел.

— Сам? Или кто другой за него? — Федор налил себе еще коньяка и с удовольствием выпил. — Я не сторонник женского пьянства, но сейчас настаиваю. Пей, голуба. И расслабься. Я уже подозреваю, что именно с тобой произошло.

— Откуда вы знаете? — Катя последовала совету шефа.

— А у меня богатый жизненный опыт, в отличие от такой маленькой дурочки, как ты. Не обижайся, слышишь? Я тебе могу подробнейшим образом описать, как именно сынок Никита устраняет тебя. И Верочка ему тут помощница. Разве не так?

— Теперь это не имеет значения, — надулась Катя.

— Ага. За что боролись, то и получили.

— Федор Борисович! Ваш друг… Он всем покупает подарки? Да? А…

— А что плохого в том, что он подарки дарит? И кому это «всем»?

— У него наверняка полно девиц!

— Нет. Не полно. Но женщины, конечно, были, как же без этого. Хотя могу тебе сказать, я ни разу не видел его таким, как с тобой. И скажу как на духу, мне кажется, сильно ты его зацепила. И мой тебе совет, хотя, думаю, ты, упрямая козочка, вряд ли его послушаешь. А я все равно выскажусь. Не отталкивай его. Он очень славный человек. Хотя и детки у него трудные. И не верь всему подряд. Катя, почему ты так не уверена в себе? А? Вспомни, как ты за Кирку замуж ломанулась, когда решила, ничего не узнав, ничего не выяснив, что Хоакин тебя бросил? Ты почему себя так низко ценишь?

— Я больше не хочу об этом говорить, — торопливо ответила Катя. — А ценить я себя начала. Сейчас.

— Ну и упирайся дальше, глупая девчонка! Все. Иди отсюда. Ты мне настроение испортила. — Станкевич надулся и отвернулся от нее.

Катя вышла из кабинета шефа с гордо поднятой головой, но у себя тут же заперлась и дала волю слезам.

— Ну почему мне так не везет?! — рыдала она.

…Катя скрывалась от своего недолгого любовника, отчаянно боясь, что он однажды приедет в квартиру к сыну, чтобы застать ее там. На разговоры и выяснения отношений у нее сил не было. К счастью, Станкевич, вопреки своей обычной бесцеремонности, никаких вопросов после того единственного разговора в офисе не задавал. Махнул рукой на Катино упрямство.

Но боялась она напрасно. Сергей, отчаявшись звонить на выключенные телефоны, больше ее не беспокоил. Катя чувствовала облегчение, но вместе с тем и щемящую сердце обиду. Гнев и ярость уступили место холодной решимости, с которой она доводила до совершенства свою работу. Несколько раз приезжал Никита, как-то даже привез с собой сестру. Вера была вежлива, но осматривала Катино творчество со скептической усмешкой на губах. Бригаду Катя Симонова сменила, и с Тиграном и его ребятами работала с удовольствием.

И вот наступил день, когда замок Снежной Королевы был готов.

— Остается только выложить на полу кубиками льда слово «Вечность», — пошутил Тигран.

Принимать объект явился сам хозяин в компании с Верой и Кириллом. Катя была настолько измучена своими бесконечными терзаниями и сомнениями и так устала от напряженной работы, что даже не смогла расстроиться при появлении людей, которых ей меньше всего хотелось видеть. Вера была одета, как всегда, в готическом стиле. На сей раз, правда, ее высокую фигуру украшало шерстяное платье цвета то ли старого вина, то ли свежей крови, а на ногах красовались высокие лаковые сапожки в тон. Высокий ворот платья украшала старинная камея, на пальцах и в ушках дочери Оленина сверкала бриллиантовая россыпь, окружающая крупные хищные рубины, а рыжие роскошные волосы были заплетены в косу, уложенную вокруг головы, что, на взгляд Кати, Веру вовсе не украшало, а придавало ей вид крестьянки, нарядившейся в барское платье. Кирилл одет был небрежно, но дорого.

«Неужели стал продавать свои ужасные фотографии за большие деньги? — подумала Катя. — Или это Вера его балует? Может быть. Тогда она от папы недалеко ушла. Кстати, марки-то те же, которым отдал предпочтение Сергей. Удивительная схожесть во вкусах. А как иначе? Родная кровь».

Компания приволокла с собой массу всяческой снеди, наверняка заказанной в одном из семейных ресторанов, и, разумеется, чуть не целый ящик шампанского.

«Что они выбрали? А! Понятно. «Dom Perignon», что же еще? Самое дорогое, самое престижное, но не самое вкусное»…

Катя хотела уйти, но Вера ее задержала:

— Катенька, это ваш праздник тоже! Разве не грех не выпить за сделанную работу? Обмоем? — Она улыбнулась такой обезоруживающей улыбкой, что отказываться было просто неприлично.

— Давай, Катерина! Оставайся. Тут все свои, — потянул ее за руку Кирилл. — Я надеюсь, ты не будешь на меня дуться? Мы же цивилизованные люди.

— Я тоже присоединяюсь к коллективу. Не покидай нас, Катя. Отпразднуем вместе. — Никита отправился к музыкальному центру и стойке с дисками, которых у него было предостаточно.

— Поставь «Night Witch», — крикнула ему Вера.

— Да ну! Такое старье! — скорчил недовольную физиономию Кирилл.

— А я хочу! — уперлась Вера. — Кир, ты с каких пор стал таким знатоком? Ста-а-рье… — передразнила она его.

— Верочка любит готику, — хохотнул Никита. — Ты еще не понял? Так усваивай, усваивай. А то тебе быстро отставку дадут.

Кирилл счел за лучшее не отвечать, но Катя увидела, что он обижен, даже оскорблен, хотя сохраняет безразличный вид. Никита поставил диск, и музыка заполнила гулкое пространство.

Они расселись за круглым стеклянным столом на хромированных ножках. Стулья были самыми удобными из тех, что Кате удалось выбрать в салоне «Minotti». Вера по-хозяйски быстро и ловко накрыла на стол, искусно разложив причудливую средиземноморскую снедь по белоснежному фарфору. Катя достала высокие бокалы для шампанского, а вино открыл Никита, не пролив ни капли. Они выпили за новый дом и за счастье его хозяина. Катя не любила шампанское, но не выпить не могла. Голова сразу же слегка закружилась, и она уже смутно слушала обычные разговоры бестолковых молодых людей.