Изысканная свадьба - Патриция Уоддел Страница 14

Ей хотелось убежать, но ноги словно приросли к месту. Ей хотелось отчитать его, сказать, что он груб и равнодушен к чужому горю, но она не смогла произнести ни слова.

– Вы живы, Реджина. И я тоже, – ответил Джонатан. Блеск его глаз свидетельствовал об этом. – Мне захотелось пригласить вас на ужин, чтобы поближе познакомиться с вами. А вы приняли мое приглашение, потому что тоже хотели лучше узнать меня. Признайтесь, что это так.

Джонатан взял ее под руку. И опять его прикосновение вызвало в ней бурю чувств и ощущений. Казалось, его сила и энергия помогают ей полнее наслаждаться жизнью. Он проводил ее из столовой через холл в роскошную гостиную.

Они не слышали, как Бисби закрыл за ними двустворчатую дверь в столовую. Реджина не слышала ничего, кроме стука собственного сердца. Когда Джонатан отпустил ее руку и отошел к большому граммофону, стоявшему в углу гостиной, девушка уже и не помышляла о бегстве. Она вообще ни о чем не могла думать. Этот человек завладел ее мыслями, и не только – похоже, он завладел всей ее жизнью.

Она наблюдала за тем, как Джонатан заводит граммофон. Звуки музыки наполнили комнату. Когда он повернулся к ней, Реджине показалось, будто весь мир исчез. Джонатан подошел к ней. Она почувствовала его руку на своей талии, это прикосновение, казалось, прожгло ткань платья. Девушка подняла голову и взглянула ему в глаза. Сердце ее остановилось, потом снова забилось, и тут страха как не бывало.

Исчезло все. Остались только горячий блеск его серебристых глаз и громкий стук ее сердца. Не существовало ни прошлого, ни будущего. Только этот миг и витавшие в воздухе невысказанные желания.

Реджина парила во времени, превратившемся в одно чувственное сладострастное мгновение.

– Потанцуйте со мной, – хриплым шепотом попросил ее Джонатан. – Я хочу снова ощутить вас в моих объятиях.

Они начали танцевать, тела их слились.

– Закройте глаза, – шепнул Джонатан, касаясь губами ее виска. – Не думайте о том, почему вам не следовало быть здесь. Думайте о том, почему вы хотите быть именно здесь, а не в другом месте.

Джонатан говорил шокирующие вещи, но у Реджины не было сил возражать.

Он прижал ее к себе так, что она почувствовала все его мускулистое мощное тело, покачивающееся в одном ритме с ее нежным телом. Его губы были у ее виска, дыхание касалось ее кожи. Музыка обволакивала их, и язычки пламени плясали в камине. Реджина чувствовала запах его одеколона и едва уловимый запах мыла. И снова к ней вернулись воспоминания о том, что она видела совсем недавно. Намерение достойно провести этот вечер исчезло. Она вспомнила, как двигалось его тело, не стесненное одеждой. Джонатан был тогда похож на языческого бога.

И ее он тоже заставил почувствовать себя язычницей. Дикой, необузданной. Она подняла голову и взглянула ему в лицо. Все еще держа ее за талию, Джонатан опустил голову, и губы их оказались на одном уровне. Она крепко вцепилась ногтями в его плечи, и он улыбнулся.

– Я намерен поцеловать вас, мисс Ван Бурен.

Это был не вопрос. Это было утверждение.

И снова время будто остановилось. Реджина раздвинула губы в ожидании поцелуя.

Джонатан продлил это ожидание. Он медленно обвел кончиком указательного пальца ее нижнюю губу, чувствуя, как она дрожит.

– Я покажу тебе, как целуются французы, – сказал Джонатан. – Не бойся. Доверься мне.

Реджина едва успела перевести дыхание, до того как он поцелуем закрыл ей рот. Она сжала руки в кулачки, но тут же расслабилась, поняв, что он имел в виду, говоря об особом поцелуе. Его язык, нежный, но настойчивый, как бы пробовал ее на вкус, отчего внутри у нее все задрожало, а колени ослабели. Чтобы не упасть, она ухватилась за Джонатана. Почва стала уходить у нее из-под ног. Ее руки соскользнули с его плеч и уперлись в грудь. Касаясь бархата жилета и холодного шелка рубашки, она ощущала под ними его крепкую грудь. И еще жар его тела, от которого ее собственное тело стало мягким и податливым.

Реджине показалось, что она парит в воздухе. Джонатан держал ее в своих стальных объятиях, но ей было недостаточно даже такой близости. Его рот был горячим, и твердым, и настойчивым. Реджина стыдилась чувств, которые Джонатан в ней пробудил, но не в силах была оттолкнуть его.

Джонатану было уже недостаточно долгого и жаркого поцелуя, ему страстно хотелось овладеть ее телом. Он снова и снова вводил свой язык между ее влажными приоткрытыми губами, наслаждаясь ее вкусом, как умирающий от жажды наслаждается водой. Она вздохнула, и Джонатан еще сильнее сжал ее в объятиях, ощущая каждый изгиб ее прекрасного тела.

Он заставлял себя не спешить, поддразнивать и мучить ее, мучая при этом и самого себя. Девушка молода и невинна, а он искушен в такого рода делах. Он знает, какое наслаждение ждет их впереди, а она – нет. Но она непременно узнает, пообещал себе Джонатан, целуя ее нежную шею, пока не коснулся того места, где билась жилка. Внезапно Реджина поняла, чем может закончиться для нее этот вечер, и испугалась.

– Мы не должны этого делать, – слабо запротестовала девушка. Его язык ласкал ее кожу, обещая наслаждение, которое она и представить себе не могла, но жаждала так страстно, что у нее не хватало ни воли, ни сил, чтобы оттолкнуть его.

Каждое, даже мимолетное, касание их тел разжигало в ней страсть. Каждое прикосновение его языка было для нее как пение сирены. Джонатан нежно укусил ее за шею, и она всхлипнула.

– Тебе ведь нравятся мои прикосновения, – прошептал он. – И мои поцелуи.

Реджина вздрогнула. Голова у нее кружилась. Он был прав. Ей нравятся его поцелуи. Ей вообще нравится все, что он с ней делает.

– Пожалуйста, – простонала она, сама не зная, о чем именно просит: оставить ее в покое или прижать к себе еще крепче.

Джонатан ослабил объятия и осторожно поставил Реджину на пол. Но не отпустил. Наоборот, принялся целовать ее глаза, брови, кончик носа. Поцелуи были легкие, как крылья бабочки. Его руки остановились на ее бедрах, которые он ощущал сквозь пышную юбку.

– Ты такая сладкая. Слишком сладкая, и я просто не в силах остановиться.

Реджина прильнула к нему. Ее тело больше не принадлежало ей. Своими поцелуями он украл его у нее, а своим шепотом лишил ее здравого смысла. Ей хотелось, чтобы он еще крепче обнял ее. Хотелось остаться навеки в его объятиях, ощущать силу его мужского естества, чувствовать себя любимой.

Но он не любил ее.

Эта мысль вернула ей силы, и Реджина оттолкнула его. Джонатан тотчас выпустил ее из объятий.

– Вы слишком откровенны, сэр, – сказала она, надеясь, что ее слова звучат убедительно. – Меня извиняет только то, что я приняла вас за джентльмена.

Джонатан расхохотался, дав ей понять, насколько ему безразлично, считают его джентльменом или нет.

– Вы женщина, Реджина. Огонь и пламень, и все оттенки между ними. А я – мужчина. Мы не нуждаемся в оправданиях. Мы нуждаемся друг в друге.