Черная роза - Кристина Скай Страница 14

Вот так он намеревается взять ее. Сегодня ночью. Немедленно. После чего он вырвет у нее ее ужасные секреты — один за другим!

— Тэсс… — Имя прозвучало как грубая ласка.

Женщина рядом с ним судорожно заметалась. Рейвенхерст наклонился ниже.

— Тэсс, — снова прошептал он с заметным замешательством в голосе, — я вернулся, как и обещал.

Ее длинные ресницы затрепетали; спящая женщина беспокойно заметалась на диване.

— Проснись, любовь моя. — Длинные, жесткие пальцы прикоснулись к мочке ее уха, изящной скуле, атласной шее. Это было прикосновение знатока — умелое, вдумчивое и совершенно бесстрастное.

По крайней мере Рейвенхерст верил себе, что это так.

С лицом, напоминающим темную маску, он разрабатывал ночную кампанию, зная, что не должен щадить ее. Точно так же, как она не пощадила Торпа, его бедного корабельного гардемарина.

Точно так же, как не знал пощады ее вероломный Лис.

Да, сегодня ночью он применит против нее все свое оружие.

Дейн медленно опустился на колени, стараясь не спутать золотисто-каштановые пряди, рассыпавшиеся по валику дивана. И тогда Рейвенхерст заметил маленькую стопку на ночном столике. Слегка наклонившись, он взял ее и поднес к носу, резко вдохнув.

Настойка опия. Вот еще один из ее пороков, с горечью подумал он.

Опустив глаза, Дейн увидел, как трепещут веки Тэсс, заметил голубые прожилки, просвечивающие через белую кожу. Да, к этому времени она должна была быть под сильным воздействием снадобья, что лишь облегчало его задачу.

Дейн осторожно убрал с уха девушки густые завитки, вдыхая насыщенный, мучительный аромат лаванды. Пальцы, запущенные в волнистые золотисто-каштановые пряди, напряглись.

Находящаяся рядом с ним Тэсс нахмурилась, темная вуаль сна на секунду приподнялась. «Нет! — в отчаянии подумала она. — Не может быть!»

Потом перед ней появилось смуглое лицо, наполовину скрытое дымом и пламенем. Так, как это бывало всегда. Насмешливое и издевающееся. Исчезнувшее, но не забытое. Она застонала, противясь зову этого грубого, настойчивого голоса.

— Я принес для тебя послание, любимая, — слова раздавались невнятно, как из конца длинного туннеля, — но сначала… — Сильные пальцы гладили ее раскрывшиеся губы.

Тэсс позабыла обо всем, кроме этого волшебного ощущения.

— Раскройся мне, — приказывал резкий голос. Огрубевшие пальцы гладили края ее чувствительного рта. — Прими меня в себя, Тэсс. Всего меня.

— Нет, — в отчаянии прошептала она, беспокойно заметавшись под завораживающими чарами этого грубого голоса, испытывая на себе бурную, неуемную магию его ласкающих пальцев. — Нет. Нет!

— Тс-с-с, — отвечала тишина.

— Перестань, — стонала она, проклиная затуманивающий мысли опий. Боже правый, сегодня сон чересчур яркий! Как ей противиться ему? — Уход-ди! Все… все кончено.

— Сегодня меня не остановить, Тэсс. Сегодня я сделаю то, что должен был сделать пять лет назад.

Потом Дейн приблизил к ней твердые и властные губы, отметая ее слабые протесты. Он прижал рот к ее губам, наслаждаясь их влажными изгибами с агрессивной неторопливостью. Несколько секунд спустя он приоткрыл рот, настойчиво раздвигая ее губы.

— Еще! — прорычал он, захватывая ее влажную нижнюю губу зубами и покусывая мягкую плоть.

— Перестань! — Тэсс яростно отвернула голову, пытаясь избежать сладких мучений. — Не… не прикасайся ко мне! — От волнения голос ее стал резким. Этот сон отличается от всех остальных!

Однако сильные пальцы лишь крепче сжали ее плечи.

— Отдай мне себя, Тэсс, — невнятно шептало видение, проводя mi се губам сильным, гладким языком. — Здесь, — шептал он, когда смешалось их горячее и влажное дыхание. — Здесь… — Его неутомимый и распаляющий язык погружался во влажное тепло. — и здесь — хрипло стонал он.

Боже, она тоже хотела его! Ее тело уже пылало от пня. Но какие-то остатки благоразумия предостерегали Тэсс от этого. Она почему-то знала, что эта уступчивость погубит ее.

«Но почему?» — вопрошал безрассудный голос. В конце концов, он был лишь видением. Как она может пострадать от видения?

Подавив рыдание, Тэсс приоткрыла губы, на шаг приблизившись к обещанному им запретному, трепетному удовольствию. Видение тоже ответило стоном, в котором слышалась боль, смешанная с торжеством.

— Такая сладкая… — Подобно тлеющему огню, его язык трепетал и распалял, потом неожиданно скользнул глубоко в ее рот, погружая Тэсс в океан грубой чувственности. — Еще, — хрипло произнес он. — Дай мне то, что я хочу, Тэсс. Всю себя.

Он снял руки с ее плеч. Теперь она могла бы освободиться; она смутно это понимала.

Но Тэсс не пыталась этого сделать. Возможно, просто не могла. Она лишь выгнула шею в беспокойном, старом как мир телодвижении. Телодвижении женщины, ищущей мужчину, когда мягкая, возбужденная плоть ищет своего твердого дополнения.

Да, именно это, раз уж ей надо узнать, чем заканчиваются сны.

Из горла Дейна вырвался низкий, торжествующий смех. Она ничего не забыла, и сегодня ночью он докажет это! Сжимая и разжимая пальцы, он изучал ее бледное лицо.

Потом опустил затуманенный взор ниже. Едва прикасаясь, мучительно медленно стал он гладить ее гордо вздымающиеся груди.

Тэсс хрипло и прерывисто задышала.

— Нет! — выдохнула она, пытаясь отстраниться. — Ты… ты только сон.

Но презрительные губы над ее ртом лишь сложились в сумрачную усмешку. Рейвенхерст то распалял ее, то мучил.

— Да, моя дорогая, сон. Но сон достаточно реальный, чтобы заставить тебя трепетать. Возможно, ты даже назовешь меня ночным кошмаром.

Тэсс тщетно отбивалась, борясь с темнотой, борясь с этим натиском страсти и более всего с собой. Всюду, где он прикасался к ней, вспыхивало постыдное наслаждение, заставлявшее ее тело пылать и буйствовать под его пальцами.

Ей хотелось большего, гораздо большего!

«Доверься ему, дурочка, — шептала темнота. — Доверься тому наслаждению, которое он дает тебе».

В конце концов, это тянется уже долго. Немалая часть ее жизни прошла в грезах. И это, быть может, тоже сон? Ее рассудок погружался в темноту; Тэсс казалось, что она сходит с ума.

— Ух-ходи прочь, — хрипела она. Грубые ладони не прекращали истязания.

— Не могу, — бормотал непреклонный призрак, намеревавшийся завоевать ее, — Он прислал меня к тебе. Я принес его послание.

— К-кто?

— Лис, конечно. — Резкий голос ожесточился еще больше, — Моя любимая. Мое солнышко.

При упоминании этого имени из прошлого Тэсс задрожала. На нее нахлынули смутные воспоминания, причинявшие острую боль.